Говорит ижора

Галина Паламарчук:
— Здесь, на Сойкинском полуострове, на берегу Финского залива издавна жила народность ижора. Их язык сильно отличается от карельского или финского?

Никита Дьячков, сотрудник музея:
— Язык ижор немножко совпадает по фонетике с финским и эстонским языками. По звучанию — у ижор более звонкие буквы, чем в финском языке. А так, и грамматика, и лексика похожи. И финны, и карелы свободно понимают ижорский язык. Здесь на полуострове до начала 20-го века жили исключительно ижоры, за исключением нескольких деревень, где проживали и русские, и финны.

Галина Паламарчук:
— Чем они занимались?

Никита Дьячков:
— Местное население занималось исключительно рыболовством, так как все деревни располагались по берегам Финского залива. Земли здесь были малоплодородными и давали плохой урожай. Поэтому необходимо было чем-то выживать: ижоры нашли свое занятие, свое призвание в виде рыболовства, преимущественно морского. Занимались этим ремеслом, а зимой уходили на подледный лов рыбы.

Галина Паламарчук:
— Какая рыба здесь ловилась?

Никита Дьячков:
— В основном, ловили так называемую серую рыбу — кильку и салаку. И именно эта рыба способствовала тому, что в советские годы здесь был большой рыболовецкий колхоз «Балтика», который производил шпроты, в том числе известные вистинские шпроты, которые производились здесь вплоть до 2006 года.

Галина Паламарчук:
— Малочисленный был народ или он только сейчас малочисленный?

Никита Дьячков:
— Ижоры всегда были малочисленным народом. Их численность никогда не превышала больше 25 000 человек. Достаточно небольшая численность по сравнению с другими, более крупными народами. По переписи 2010 года их насчитывается всего лишь 266 человек. Это отдельный народ со своей историей и богатой культурой.

Галина Паламарчук:
— Они сохраняют эту культуру и язык. Или нет?

Никита Дьячков:
— Язык и культура еще сохраняются, но на достаточно сложном уровне. В советские годы ижорская культура практически угасла, и в 90-е годы, когда началось ее возрождение, необходимо было практически заново обучать народ их родной культуре. Пожилое население и старшее поколение еще разговаривали на ижорском языке, но тоже все меньше и меньше. И сегодня нам необходимо обучать младшее поколение полностью заново, они не владеют ижорским языком. На улицах, к сожалению, не слышна ижорская речь.
Но когда, допустим, где-то люди собираются, они могут повспоминать ижорский язык хотя бы на уровне отдельных слов.

Галина Паламарчук:
— Музей ижорской культуры расположен в Вистино. Ему уже почти 30 лет. Что здесь можно посмотреть?

Никита Дьячков:
— Ижорский музей является центром притяжения для туристов со всех уголков России и из Ленинградской области. У нас много туристов приезжает, они хотят посмотреть, познакомиться с ижорской культурой. Они приезжают в Ижорский музей, знакомятся с бытом и культурой ижорского народа. В том числе в 2020 году при поддержке компании «Норд-Стрим-2» у нас было построено здание центра Ижорского языка и мастерства. Для того, чтобы наши местные жители могли обучаться гончарному ремеслу, которое издавна было распространено на территории Сойкинского полуострова. Также на месте бывшего села Сойкино, которое раньше было административным и духовным центром нашего полуострова, сегодня возрождается духовная жизнь. На месте, где располагался сойкинский погост, сегодня строится Никольский скит Александро-Невской лавры. Красивое место, самая высокая точка нашего полуострова: 136 метров над уровнем моря. Это место, конечно же, всем стоит посетить. И, конечно же, берег нашего Финского залива, где находится самая дальняя деревня — Старое Гарколово. Это старинная рыбацкая деревня, которая располагается прямо на берегу Финского залива. Там еще в начале 20-го века была старинная барская усадьба Дибича-Забалканского, от неё осталась только лишь одна угловая башня дворца. Это красивое место, которое стоит посетить.

Галина Паламарчук:
— Давайте зайдем в центр, посмотрим, как люди изучают гончарное ремесло, а потом пойдем в музей и подробнее поговорим про этот народ.

Никита Дьячков:
— Здание было построено в 2015 году для того, чтобы жители обучались гончарному мастерству. В том числе мы хотели, чтобы и что-то можно было показать. Площади самого музея ограничены, и нам необходимо пространство, чтобы люди могли увидеть что-то новое. Поэтому здесь у нас была, помимо мастерской, построена и галерея гончарного мастерства, галерея керамики, где любой желающий может ознакомиться с различными формами, которые издавна бытовали в деревне Большое Стремление. В том числе и какие-то совершенно новые формы, например, изделия, навеянные древним морем, украшенные старинными аммонитами. Представлены живопись, графика по мотивам сельской жизни из деревень Сойкинского полуострова. Здесь проходят всевозможные выставки, посвященные культуре местного края.

Галина Паламарчук:
— Именно в деревне Большое Стремление был центр гончарных ремесел?

Никита Дьячков:
— У нас до 20-х годов 20-го века именно в деревне Большое Стремление был развит гончарный промысел, который обеспечивал всё окрестное местное население гончарной посудой.

Галина Паламарчук:
— То, что мы здесь видим, собственно, и производилось там?

Никита Дьячков:
— В основном, да. Тут, есть и традиционные формы, в том числе и современные, которые могут быть интересны для посетителей, приезжающих из разных уголков России и нашей Ленинградской области. Они хотят увезти сувенир в память о посещении нашего морского края.

Галина Паламарчук:
— А традиционные формы — это что?

Никита Дьячков:
— Это различные лотки, в которых готовили пищу в русских печах. Это и крынки молочные. Обычные формы и такие интересные вещи, как подсвечники, которые изготавливались в деревне Большое Стремление.

Галина Паламарчук:
— Это был фирменный стиль?

Никита Дьячков:
— Да, очень интересный.

Галина Паламарчук:
— Есть еще одно помещение, где можно поучаствовать в мастер-классах?

Никита Дьячков:
— В гончарном классе проводятся занятия по гончарному ремеслу, демонстрационные мастер-классы: наш мастер рассказывает и показывает, как изготавливались посуда на гончарном круге в деревне Большое Стремление. Каждый желающий может почувствовать себя в роли гончара и попробовать изготовить какую-то форму.

Галина Паламарчук:
— Мы снова в музее. Вы сказали, что культура ижор была богатая, интересная. Расскажите, что мы здесь видим.

Никита Дьячков:
— Здание и экспозиция музея небольшие, мы постарались показать практически все аспекты культуры: как жил ижорский народ, чем он занимался. Здесь можно увидеть и праздничную культуру. Она была достаточно самобытная, но была привязана к православным традициям, так как ижоры издавна были православным народом. Но они сохраняли небольшие особенности в праздновании, которые были приурочены и наложены именно на православные традиции.
Здесь представлены различные предметы быта, которыми пользовались местные жители: это старинная керамика, которая производилась в деревне Большое Стремление, это и различные квашни, лохани. Одним из важнейших занятий местного ижорского населения было пастушество. Поэтому здесь можно увидеть предметы, связанные именно с пастухом: рожок, кнут, пастушка из бересты. Рожки делались из дерева. Срезалась ветка, расщеплялась пополам и выгребалась сердцевина, потом эти две половинки скреплялись берестой. Получалась пастушья труба, которая считалась у местного населения волшебным магическим инструментом. Они верили, что мелодия, которую играл пастух на этом рожке, действовала магическим образом на коров, и они держались одним большим общим стадом. Чтобы играть на рожке и пасти стадо, нужно было обладать специальными знаниями. Поэтому в пастухи абы кого не брали. Это были специальные знающие люди, которые обладали различными заговорами.
Еще одно важное занятие местного населения — кузнечное ремесло. В музее можно увидеть некоторые изделия, которые производили кузнецы на Сойкинском полуострове. Один из таких интересных предметов — самодельные коньки, на которых можно было кататься по льду еще в начале 20-го века. Они привязывались к валенкам или к сапогам.
Кроме того, ижоры обрабатывали кожу. Поэтому здесь можно увидеть обычные сапоги, повседневные и вот такие интересные — рыбацкие кожаные сапоги. Они были со специальной утяжеленной подошвой, чтобы рыбак мог прочнее стоять на поверхности, чтобы его не сдувало ветром. Более традиционные сапоги, характерные для местного населения, — с загнутыми носами. Они характерны для всех финно-угорских народов, к которым относятся и ижоры. Использовались древними охотниками, которые ходили на охотничий промысел на лыжах. Чтобы лыжи не спадали, носки заостряли кверху. Но старики уже в середине 20-го века рассказывали, что носки заостряли кверху, чтобы ходить по земле и не причинять никакого вреда земле — такая сакральная версия.
Дальше экспозиция, которая посвящена главному занятию местного населения. Это рыболовство. Ижоры преимущественно занимались подледным рыбным промыслом, поэтому здесь предметы, связанные именно с зимней рыбалкой. Это и сани, на которых перевозили снасти на то место, где ловили рыбу, и пешня, чтобы можно было разбивать лед, вилы, которыми поднимались сети на поверхность, приспособления для плетения и вязания сетей. Мужчины и женщины занимались изготовлением и плетением сетей в старину. Обычно сеть вязали девушки во время зимних посиделок. Мать давала дочерям норму, которую они должны были выполнить за один вечер. Если она не справилась с поставленной задачей, то мама на следующий день могла не пустить дочку на посиделки. Конечно же, дочка пыталась справиться с задачей, потому что на посиделки приходили молодые парни, которые присматривали себе невест, участвовали в танцах и в играх. Девушки побыстрее старались сделать работу, а потом играли и веселились.

Галина Паламарчук:
— Невод — эта большая сеть?

Никита Дьячков:
— Невод — это большая сеть, к ней привязывались большие поплавки, которые в переводе с ижорского назывались «стеклянные яйца». Изначально все поплавки и грузила делались из природных материалов. Грузилами служила глина, а поплавками традиционно — береста либо кора сосны.

Галина Паламарчук:
— В экспозиции есть деревянный якорь, откуда он?

Никита Дьячков:
— Один из самых интересных экспонатов — это якорь со старинного шведского судна, как сказали нам ученые, которые приезжали в музей и обследовали данный деревянный якорь, он примерно 16-17-го века. Его выбросило к нам на берег, и все задаются вопросом, как он мог утонуть, если он деревянный. На самом деле, вставлялся в промежуток камень, за счет которого этот якорь тонул.

Галина Паламарчук:
— В следующем зале музея — рукоделие, шитье, ткацкий станок.

Никита Дьячков:
— Второй зал рассказывает о традиционных женских занятиях: здесь можно увидеть ткацкий станок, который до сих пор еще в рабочем состоянии. Наши местные жители приходят на занятия Ижорского музея, учатся ткать половички. Также у нас проходили занятия по изготовлению традиционных варежек с различными орнаментами, по которым раньше можно было определить, из какой деревни родом девушка.

Галина Паламарчук:
— То есть, каждый орнамент для своей деревни?

Никита Дьячков:
— В каждой деревне свой орнамент был, но в начале 20-го века эти традиции стали забываться. Сегодня уже никто не сможет сказать, откуда родом происходит орнамент. У нас иногда некоторые деревни между собой спорят. Говорят, что, например, какие-нибудь ягодки вяжутся только лишь в их деревне. А другие скажут — нет, они у нас вязались и больше нигде. Такие бывают иногда культурные споры между жителями.
У нас представлены и старинные костюмы, которые изготавливались женщинами на территории Сойкинского полуострова, на территории Нижней Луги. Это два костюма начала 20-го века, которые были сделаны по городской моде, когда появилась в широком доступе покупная ткань. Вышивку наносили одностороннюю. Была и вышивка-роспись или двухсторонний шов. Можно, например, посмотреть старинное ижорское полотенце: вышивка-роспись изготавливалась таким образом, что по изделию было не определить, где лицевая сторона, где изнаночная. Иногда даже по качеству исполнения таких полотенец женихи могли выбирать себе невест во время посиделок. Приходили парни и начинали эти полотенца вертеть в руках, смотрели. Присматривали себе невесту. Если не было никаких узелков, пропусков, все было с двух сторон одинаково, значит, девушка считалась приличной, хорошей и усидчивой. Ее можно брать в жены. А девушка должна была сделать и вышить около 60 полотенец к свадьбе. Можно представить, что ей нужно было с достаточно раннего возраста начинать готовить себе приданое.

Галина Паламарчук:
— Девушка могла себе выбрать жениха?

Никита Дьячков:
— Могла. Они могли по общему сговору присмотреться.

Галина Паламарчук:
— А она по какому ремеслу выбирала?

Никита Дьячков:
— Чтобы был хозяйственный, чтобы был удачливый в рыбной ловле, чтобы как можно больше ловил рыбы. Ведь рыбу не только ели, ее и продавали, чтобы выручить деньги, на которые можно было купить продукты, которые не могли произвести на данной территории. Например, это было зерно. Зерно здесь выращивали не так много из-за малоземелья. Поэтому сколько поймал рыбы, так и будешь есть, хорошо или нет.

Галина Паламарчук:
— А какие цвета изделий традиционные?

Никита Дьячков:
— Традиционные цвета для культуры любого народа, в том числе и ижорского, на Северо-Западе России — это красный цвет: он считался самым сильным магическим цветом и лучше всего отпугивал злых духов. Предметы одежды, например, полотенца, носили не только практичный, но и сакральный смысл. Раньше верили, что духи обитают везде вокруг нас, от них необходимо было защищаться, в первую очередь, женщинам. Поэтому вышивали одежду и дополнительные детали одежды именно красным цветом. В начале 20-го века, когда широкое распространение получили так называемые анилиновые красители (краски промышленного производства), стали вышивать орнаменты разных цветов, стали входить в моду ярко-зеленый цвет, желтый, розовый. Это такая местная характерная особенность именно ижорской культуры.

Галина Паламарчук:
— А это кантеле?

Никита Дьячков:
— Кантеле — очень интересный музыкальный инструмент. Первый кантеле, это мы узнаем из эпоса Калевала, был изготовлен из пасти щуки, но тот кантеле был сломан и утерян в море. Второй был изготовлен из дерева, из березы, первые струны — из волос красивой девушки. Эти музыкальные инструменты важны были для ижорского народа. Рыбаки обязательно брали их с собой в море, так как верили, что его звук способен успокаивать морские шторма. Для ижоры это актуально, потому что на Финском заливе часто дует штормовой ветер. Кроме того, считалось, что звук кантеле может смягчать людские сердца: если кто-то где-то ссорился, ругался, нужно было поиграть на кантеле, и в скором времени ссора прекращалась. Иногда даже могли просто повесить над входной дверью дома. Считалось, что инструмент принесет в семью достаток и благополучие. В начале 20-го века кантеле стал уходить в прошлое, это был старинный музыкальный инструмент, а самое старинное, архаичное, раньше всего уходит в прошлое. В начале 20-го века ему на смену стали приходить гармони, балалайки, другие модные музыкальные инструменты.

Галина Паламарчук:
— Я вижу сундук-кадку. Я читала, что это было свойственно именно народностям водь, ижора — круглые сундуки. Почему круглые?

Никита Дьячков:
— У местных народов и у других финно-угорских народов есть особенность: именно сундуки для приданого делались в виде круглых бочек, чтобы их было легко транспортировать. В любой момент такую бочку можно было опрокинуть на бок и покатить. Необходимо было всегда и во всем видеть практичность. Раньше в деревнях часто были пожары, в любой момент могла загореться изба, и необходимо было спасать имущество семьи. В первую очередь, спасали приданое невесты, потому что без приданого девушка осталась бы незамужней, ее бы никто не взял в жены. Поэтому опрокидывали такой сундук на бок и выкатывали из дома. Справиться мог любой: женщина, ребенок и пожилой человек. Также во время свадьбы было легко перевозить приданое. Закатывали на сани, на телегу и везли в необходимом направлении. Все очень практично.

Никита Дьячков:
— В зале, с которого мы обычно начинаем, представлена одна из самых старинных частей нашей экспозиции. Мы рассказываем о древних представлениях о стране мертвых, связанных с ижорским народом. Здесь представлена реконструкция захоронения 14-го века: раскопки, которые проводила археолог Ольга Игоревна Конькова. Она практически снова в 90-е годы открыла ижор для широкой общественности, начала говорить об ижорской культуре. В 70-е годы она раскапывала на Сойкинском полуострове средневековый ижорский могильник, и здесь представлено одно из захоронений. Совершено оно было еще по языческим воззрениям. Поэтому здесь можно увидеть различный погребальный инвентарь, который понадобится душе, чтобы она могла освоиться в стране мертвых: это были и топоры, и ножи, и керамика, которая обязательно передавалась в страну мертвых для того, чтобы душа могла чем-то питаться в первое время. С 13-го века ижоры приняли православную веру, поэтому в те времена стали появляться кресты.
У нас представлен один из каменных крестов примерно 16-го века, который был найден на старинном кладбище в деревне Большое Стремление.

Галина Паламарчук:
— Вы сказали, что Ольга Игоревна Конькова и не только она, но, прежде всего, она открывала ижор для широкой общественности. Получается, что открытие произошло и для самих ижор тоже?

Никита Дьячков:
— Да, конечно. В послевоенное время было не принято говорить об ижорской культуре, потому что люди пережили тяжелые события, когда многих ижор не пускали в родные дома, в родные деревни, и они старались не говорить об этом.Когда в 90-е годы пришло послабление для различных национальных культур, и когда уже можно было говорить об этом, то оказалось, что многие уже забыли традиции.
И поэтому Ольга Игоревна начала организовывать лекции для простых людей, где каждый мог познакомиться с традициями, с историей ижорского народа. Многие даже не знали, что это за народ такой, откуда он есть и пошел, и что он коренной народ Ленинградской области и Санкт-Петербурга. На ижорских землях был построен Санкт-Петербург, а не на пустынных болотных берегах Невы. Здесь интересная жизнь проходила, и необходимо об этом говорить, чтобы люди вспоминали о своих предках, о своих традициях, о своей культуре.

Галина Паламарчук:
— А для Вас что самое удивительное в этом народе?

Никита Дьячков:
— Наверное, удивительно, что такой маленький народ сумел сохраниться на протяжении стольких веков, сумел сохранить свою самоидентичность, язык и культуру, пережив столько событий и гонений, в том числе. Однако они сохранили о себе память и память о своих предках.