Анастасия Астафьева: «Мы вернемся к человечности, потому что зрителям приедаются современные аттракционы»

Елена Гордиенко:
- Анастасия Викторовна, за что конкретно Вы отвечали во время проведения 28-го Международного кинофестиваля «Литература и кино»?

Анастасия Астафьева:
- У меня было два направления на фестивале. Первое - я делала внеконкурсную специальную программу «Деткино» (кстати, можно поставить ударение на первый слог): это фильмы, снятые при участии детей, когда дети сами снимают и исполняют роли в фильмах. И, конечно же, это детские киностудии, которых в стране много. Они сейчас существуют при школах, при творческих центрах. В основном, они делают короткометражные, игровые зарисовки, но в этом году были анимационные фильмы. Это что-то новое.

Елена Гордиенко:
- Документальное кино снимают?

Анастасия Астафьева:
- Документальное кино снимают редко. Обычно это происходит, когда при каких-то областных ТВ-центрах есть детские студии, но там, как правило, уже студенты снимают, проходят практику. У нас был возраст 5-6 лет и до совершеннолетия.
В этом году в программу был включен инклюзивный проект от киностудии «Жираф» (Санкт-Петербург), которая активно и давно работает: они получили грант Фонда культурных инициатив, чтобы снять сериал для слабослышащих и неслышащих детей.
Смысл этого проекта в том, что они снимают басни, библейские сюжеты и разъясняют фразеологизмы. То есть мало того, что людям неслышащим трудно донести какие-то вещи, а уж разъяснить, например, оборот «писаный вилами по воде», «скелет в шкафу» - неимоверно сложно.
С помощью разыгранных сценок, с помощью титров и языка жестов до них доносят смысл, в том числе библейских сюжетов и басен. Просто роскошный совершенно проект, очень хорошо снятый, хорошо дети играют и просто качественный контент. Это было показано на фестивале. Приезжали сами ребята, представители.

Елена Гордиенко:
- Это же не только слабослышащим ребятам интересно?

Анастасия Астафьева:
- Фильмы помимо того, что они сопровождаются жестами, еще и с субтитрами, когда все написано словами, они озвучены, кроме двух последних басен, которые делали специально к фестивалю, и их не успели озвучить. Это всем интересно.

Елена Гордиенко:
- В итоге этой программы ребята какие-то награды получают?

Анастасия Астафьева:
- В этом году награда не была предусмотрена, но все получили дипломы участника. Для них это очень солидно.

Елена Гордиенко:
- Вы сказали, что много по стране студий детских. С чем это связано? С доступностью гаджетов?

Анастасия Астафьева:
- Это началось не вчера. Лет 10-12 все это развивается в стране, я с этой темой работаю достаточно давно. Хорошая инициатива, которую предлагают творчески развивать анимационные студии при школах, ДК.

Елена Гордиенко:
- А зритель есть на такое кино?

Анастасия Астафьева:
- Существуют специальные фестивали детского любительского кино, когда люди понимают, куда они идут, и они идут туда специально. Для гатчинского кинофестиваля это было новым в этом году, потому что зрители Гатчины привыкли видеть полнометражные картины для детей, снятые на профессиональных студиях. И, может быть, это для них было неожиданно. Но это ценный опыт для зрителей, для фестиваля, чтобы понимать, из чего это все рождается и что волнует детей, какие темы им интересны.
Например, я столкнулась с тем, что экранизаций снимается мало. В этом году фильмы 2014 года были в программе.

Елена Гордиенко:
- Экранизации не очень интересует молодежь. А что их интересует тогда?

Анастасия Астафьева:
- Есть тенденция, когда дети сами должны придумывать оригинальные сюжеты, когда они сами пишут сценарии даже для короткометражных мультиков. Были интересные короткометражки, например, на стихотворение «Я помню чудное мгновение» Пушкина: обычный мальчик в обычной школе стоит с книжкой в коридоре и видит девочку, у него в голове звучат эти строчки. Была неплохая короткометражка по рассказу Кира Булычева «Искренне ваша Нина» - про то, как пожилой человек звонит любви всей своей жизни и попадает в блокадный Ленинград именно к этой Нине, и она рассказывает, как они выживают в блокаду. Были зарисовки на басни «Мартышка и очки» - была сделана анимация из пластилина. А, например, у студии «Жираф» мне понравилась библейская притча про хама: для меня было открытием, что такое слово «хам» и что оно на самом деле обозначает.

Елена Гордиенко:
- На ваш взгляд, взрослые должны как-то руководить этим процессом? Как суметь не навязывать свое видение детям?

Анастасия Астафьева:
- Это зависит от творческой широты руководителя студии, когда он дает детям больше какой-то воли и направляет, допустим, только техническую сторону, учит монтажу, учит ребят играть и не стесняться камеры. Хотя современные дети камеры не боятся и ведут себя довольно свободно. Но, когда вы снимаете игровое кино и там есть четкий текст, если это экранизация, текст нужно произносить, запоминать, тут возникают трудности.
Во время программы кинофестиваля у нас прошло два мастер-класса, один - от Олега Бурдикова, это директор кинофестиваля «Встречи на Вятке» Кирова, он переехал в Санкт-Петербург и в школе ведет киностудию. Он обучал ребят использовать хромакей - зеленый экран, на котором вы снимаете людей, а потом вы туда подставляете любую подложку. Ребята сделали фантастические ролики.
Второй мастер класс был от известной в Санкт-Петербурге анимационной студии, которая с 2000 года занимается тем, что проводит творческие анимационные мастер-классы в детских онкологических больницах, психоневрологических интернатах для детей, для людей с инвалидностью или с какими-то расстройствами. С маленькими детьми они работают много, они сделали мастер-класс по анимации - во время фестиваля прямо в кинотеатре в коворкинг-центре. За два занятия дети сделали минутный полноценный мультфильм. На мастер классе по хромакею сделали два 40-секундных ролика с использованием этой технологии.

Елена Гордиенко:
- Дети потом идут дальше в профессиональное кино?

Анастасия Астафьева:
- Я думаю, что идут. Конечно, идут единицы, и это нормально. Тот, кто заинтересовался, у кого складывается затем творческая судьба, они могут поступить, например, в Институт культуры в Санкт-Петербурге, где есть кафедры режиссуры, или в Институт кино и телевидения.

Елена Гордиенко:
- Современное кино, на ваш взгляд, - это искусство или ремесло технологии?

Анастасия Астафьева:
- Обратимся к истории кино: когда более 100 лет назад оно зародилось и быстро стало развиваться, появилось понятие монтажа, появились комбинированные съемки. Вспомним известного Сергея Эйзенштейна, который одним из первых использовал понятие аттракциона. Это понятие «кино-шоу», когда зрителя конкретно ведут по каким-то точкам, вызывают в нем конкретные заданные эмоции. Когда такие вещи делаются, это всегда поиски. Мы сейчас можем назвать это модернизмом и авангардом, чем угодно, тогда это называлось «аттракционы». Потом кино постепенно от этого отошло, оно игралось, классика кино 50-60-х более человечная, более ровная - без попыток давить на определенные точки. Сейчас мы, кажется, опять вернулись на 100 лет назад, когда кино становится аттракционом в большом смысле. 100 лет назад осваивались новые технологии, были поиски того, что можно с помощью монтажа сделать. И сейчас с помощью технологий люди пытаются нащупать, чем удивить, чем поразить? Я думаю, что, в конце концов, лет через 10-15 мы опять вернемся к человечности - в кино, в том числе, потому что зрителям приедаются эти современные аттракционы.
В кинотеатры сейчас приходят, к сожалению, мало, и это не пандемия виновата. Это наметилось где-то лет 7-8 назад: люди в кинотеатр стали ходить хуже. Я 20 лет проработала на кинофестивале «Послание к человеку», начинала в двухтысячном году, помню эти нулевые, как мы их называем, когда в Доме кино, где проходили показы, люди «висели на люстрах», на вечерние сеансы было не попасть вообще. Но постепенно кинозалы стали посещать все меньше и меньше. Я это для себя объясняю тем, что развитие доступных ручных гаджетов привело к тому, что даже люди в возрасте научились «тыкать» в кнопочки. Не хочется выходить в плохую погоду, чтобы попасть на вечерние сеансы, если можно дома с чашкой чая на диванчике посмотреть кино.
Да и темы, которые возникают сейчас в кинематографе, наверное, перестали интересовать, цеплять зрителя.

Елена Гордиенко:
- Люди, которые снимают кино, работают для себя, что ли, если зрителя это не цепляет?

Анастасия Астафьева:
- Я думаю, что зрителя, как и читателя, надо воспитывать, а воспитывать его перестали. Я столкнулась сейчас с тем, что, когда начинала организовывать творческие встречи с писателями, и у нас шли переговоры с библиотеками, и я услышала фразу, которая меня поразила: «Дайте нам более медийных лиц!» Тех 12-15 имен, которые постоянно мелькают на телеэкране, к которым все привыкли, и все прибегут посмотреть на них вживую. При этом за бортом остаются сотни и сотни прекрасных писателей, которые никому не известны. Они сидят по своим городам, это не столичные люди, но они пишут великолепную прозу. У нас даже библиотеки расписываются в том, что они не хотят воспитывать читателя, а готовы идти у него на поводу, мне кажется, это совершенно неправильно.

Елена Гордиенко:
- То есть сам собой этот процесс никак нельзя на самотек пускать?

Анастасия Астафьева:
- Я понимаю, что реклама стоит дорого, и для того, чтобы она была «вирусной» и откладывалась у людей в голове, в это надо вкладывать огромные деньги. У меня нет ответа сейчас, как правильно это делать. Но надо, чтобы люди открывали для себя новое. А сейчас, мне кажется, стараются подавать то, что «точно съедят».

Елена Гордиенко:
- Вот мы и перешли ко второй части вашей зоны ответственности – это творческие встречи.

Анастасия Астафьева:
- У нас на фестивале прошло четыре творческие встречи с писателями. В кинотеатре была встреча со Светланой Василенко, председателем жюри в этом году, это известный писатель. Она возглавляет Союз российских писателей. У нее столько регалий, что перечислять сложно, в том числе она и кинодраматург, да и вообще очень активный человек. Она приехала с Волошинского поэтического фестиваля - с одного фестиваля на другой.
Вторая встреча прошла с Михаилом Кураевым. Народу было немного, сказался недостаток рекламы. Но когда человек ищет, он, мне кажется, сам найдет.
Я на этом фестивале впервые побывала в 2010 году, я была в писательском жюри и помню, какой это был фестиваль: в фойе было не то, что не сесть, было даже не встать. Постоянно мелькали лица, которые мы все знаем, вокруг них вились поклонницы, в основном, конечно, пенсионного возраста. За 10-12 лет эти люди, к сожалению, может быть, уже ушли из жизни, а более молодые научились тыкать в экранчик.
Мы все видим, что тенденция к живому общению падает. Мы все стали жить замкнуто.
Еще две творческие встречи с писателями проходили отдельно. Я непосредственно работала с Ассоциацией союзов писателей и издателей, которая возникла в Москве где-то год или полтора назад, это молодое творческое образование, которое возглавляет Сергей Шаргунов, известный писатель, депутат. Они поставили себе задачу - воспитывать читателя. Они организовывают поездки по стране, встречи с писателями, с творческими людьми. В этом году они предложили нам большой список, а я, в конце концов, остановилась на двух именах. Это Ольга Новикова, писатель, критик, литературовед и зав. отделом прозы журнала «Новый мир», в котором она 25 лет уже работает. Второй участник - Андрей Убогий из Калуги, писатель с потрясающим сочетанием: он врач с 35-летним хирургическим опытом. Среди его произведения есть книга «Моя хирургия», которую можно скачать. У него много интересных работ. Он для себя выбрал интересный жанр, говорит, что пишет словари: берет некую область жизни и составляет небольшие эссе по алфавиту. У него, допустим, книга «Моя Хирургия» начинается главою «Анатомичка», где он вспоминает свое первое посещение анатомички, когда он был студентом. Дальше у него «Аппендицит», есть глава «Зарплата врача», есть, например, «словарь забытых вещей», где он вспоминает какие-то советские, привычные нам вещи и описывает игру детей во дворе, или радио на стене, он пишет лирические зарисовки на эти темы. Прекрасный язык, очень теплое ощущение остается после прочтения.
Мы с ними объехали в Гатчине четыре точки: первой была Купринка, потом мы были в Пушкинской библиотеке. Нас пригласили в медицинский центр выступить, и мы шли и смеялись, что идем к молодым красивым медсестрам. А судьба подкинула шикарный сюжет нам, писателям. Это такой подарок был: мы пришли в дом престарелых «Родные люди» и выступали перед бабушками, живущими там. Это был трогательный опыт, в чем-то грустный и очень человечный. Я говорю, что жизнь для писателя часто подкидывает сюжеты, и мы посмеялись, что каждый, наверное, напишет какую-то зарисовку по этому поводу. Наконец, у нас состоялась последняя встреча перед отъездом - в педучилище имени Ушинского, где мы уже с молодежью разговаривали.

Елена Гордиенко:
- Какие вопросы задавали на встречах?

Анастасия Астафьева:
- Вопросов, к сожалению, задают мало. В Пушкинской библиотеке вопросов было много. Связано это с тем, что немногие читали знают этих авторов.
Кто читал, тот спрашивал, конечно. Кто-то даже пришел с книжечкой, которая у него есть. Конечно, попросили автограф. При том, что Андрей Юрьевич, например, в этом году был в лонг-листе Ясной Поляны, и у него вышла в первом номере нашего «Современника» повесть «Красная зона», посвященная тому, как он год проработал в ковидной зоне. Я думаю, что это интереснейший опыт литературный и человеческий.

Елена Гордиенко:
- Получается, что читателей надо воспитывать и растить, и показывать, что у нас не одни и те же имена, которые везде мелькают и которые уже, в принципе, стали проектами. Не буду называть, но многие писатели стали именно «проектами», на которые работает огромное количество и визажистов, и сценаристов, и так далее.

Анастасия Астафьева:
- У них есть агенты, как у голливудских актеров, которые их продвигают. Мы понимаем, что в это вкладываются большие деньги. И получается, что творчество превращается в бизнес. А хочется творчества и человечности.

Елена Гордиенко:
- Нашей библиотеке имени Куприна вы подарили книги. Расскажите, пожалуйста, о них.

Анастасия Астафьева:
- Я подарила свою последнюю книгу «Столетник с медом», которая вышла в январе 2022 года, и в ней три повести, написанные в разные годы. Две из них – автобиографические, а последняя - биографическая про эпизод из детства очень близкого мне человека. Для тех, кто учился в советской школе, она будет интересна, потому что в ней много узнаваемых вещей: я описываю свои первые начальные классы – то, как ребенок выходит из семьи и знакомятся с этим миром, не всегда добрым, сталкивается с какими-то сложностями для себя. Повесть «Столетник с медом», которая дала название сборнику, я иногда называю киноповестью: она участвовала в конкурсе сценариев «Лучезарного ангела» и попала в шорт-лист. Сама книжка была в лонг-листе премии Фазиля Искандера. Эта книга универсальная: ее можно читать с детьми, мамам, папам и бабушкам, и дедушкам, потому что это ностальгическое чтиво.
Повесть «Столетник с медом» описывает 60-61-й года, там есть момент, как люди встречают полет Гагарина, там есть эпизод, когда героиня идет с подружками в кинотеатр и смотрит фильм «Сережа», который все знают по повести Веры Пановой. Это написано легким языком, и те, кто читали, говорят, что начинаешь читать и погружаешься, погружаешься. В библиотеках Гатчины эта книга есть, если кого-то заинтересует.
Я сейчас живу в деревне в Костромской области, Нейский район, со своей мамой Ниной Веселовой, которая тоже является писателем, режиссером, документалистом, журналистом. Так получилось, что нам в руки попал настоящий самородок. Я это к тому, что у нас Россия богата талантами. И эти таланты живут везде, и часто никто о них не знает. К нам попали в руки две больших сумки настоящей истории: к нам приехала библиотекарь из соседнего села Кушба за советом. К ней обратились трое сыновей бывшего их жителя, который ушел из жизни в 90-м году, более 30 лет назад. Они захотели к папиному юбилею издать часть его записей, а тетрадей масса, так как он с 53-го года вел дневники, писал стихи, прозу. К счастью, все это дети сохранили. Он работал агрономом, зоотехником - абсолютно крестьянский сын в хорошем смысле слова. Нам привезли эти рукописи в тетрадях, где каллиграфическим почерком без ошибок все очень грамотно написано. Есть свой стиль, уже узнаваемый. Очень поэтическое восприятие мира у человека, хотя, казалось бы, грубая крестьянская душа, человек всю жизнь работал на земле. У него такое удивительное чутьё к природе, к поэзии, он настолько этим пропитался и пророс, что писал, писал, писал. Когда мы взяли в руки эти его тетради, оказалось, что даже редактировать практически ничего не нужно – настолько чистый русский язык. Вы не найдете в этой поэзии каких-то «аттракционов», какой-то игры со словами, звукописи, когда нас пытаются удивлять. Те, кто возьмет эту книгу в библиотеке и будет читать, не раз заплачут или почувствуют комок в горле - это я гарантирую. Это поэзия о простом человеке труда - то, что сейчас и в кинематографе, и в литературе практически утрачено.
Мы подали заявку на президентский грант, и нам, к счастью, удалось его выиграть. Мы смогли выпустить две книги и объехали наш Нейский район с художественно-музыкальной композицией, рассказывали людям о судьбе их земляка Владимира Васильевича Потехина. Стихи читали, люди плакали, потому что они услышали про себя, наконец-то. Лет 40-50 назад 70% населения было сельским, сейчас у нас сельского населения по статистике процентов 46 осталось, и это половина населения страны, а никто о них ничего не говорит, не пишет и не снимает. В эту книгу вошли три повести. Я тоже их передала в гатчинские библиотеки.