Господин Великий Оредеж

Галина Паламарчук:

- Александр Александрович, часто Вы бываете на своей любимой реке?

Александр Семочкин:

- Каждый день, почитай. Не с утра до вечера, конечно. Утром и вечером.

Галина Паламарчук:

- Река разная утром и вечером? 

Александр Семочкин:

- Она постоянно разная, в разное время. Но летом особенно! Такая вода - живое серебро. 

Галина Паламарчук:

- А за что Вы любите реку?

Александр Семочкин:

- Она живая. Река, которая собирается из болота, каких-то крохотных луж, и все-таки выбирается, вытекает. Причем бурная, неприятная. Она вызывает чувство сострадания, но никак не восхищение. А тут, в наших местах, в Выре, такое мощное течение, она подымает радон из глубины 80 метров и прёт. Естественно, только глубокое уважение к такой реке.

Галина Паламарчук:

- А в чем уникальность Оредежа, кроме, например, радона и девонских песчаников?

Александр Семочкин:

- Пожалуй, радон - главное достоинство. Это же обеспечивает полную стерильность воды. И мало того, еще и воздушного бассейна над ним. Конечно, ни в 19-м, ни в 18-м веках ни про какие бактерии, стерильность не слыхивали и знать не знали. Люди просто чувствовали, что им здесь хорошо.

Поэтому посмотришь на карту и видишь: усадьбы лепятся одна к другой бесконечно, 40 усадеб на протяжении 14 километров реки. Это уникальное явление. В России с ее просторами возможностей столько! И вдруг здесь, на таком небольшом отрезке, сгруппировалось столько удивительной красоты строений.

Галина Паламарчук:

- Песчаники тоже тому «виной»?

Александр Семочкин:

- Они тоже выделяют радон. И красиво вдобавок ко всему. Уникальные эти песчаники. Красоты необычайной. И плотности тоже. Река тысячу лет моет этот берег, а он стоит устойчиво, твердо. Кое-где камень как будто срезан ножом. Так не бывает. Кажется, что это сделано рукотворно, не природой.

У нас, в Выре, в Рождествено не самые большие обрывы. В Сиверской побольше раза в два, но здесь красивый разворот получается, такая перспектива. А потом будет следующий, потом снова. Как река течет, так и формирует эти обрывы.

Галина Паламарчук:

- Кто живет на реке, в реке, около реки?

Александр Семочкин:

- Когда-то еще после войны в реке было полно хариуса. Это одна из самых благородных рыб, лососевая. Одна из самых красивых и стремительных - невероятно быстрая рыба. Охотник за мошкарой неуемный. Форель местная - это, конечно, легенда местности. Должен сказать, что мы вначале полагали, что это кумжа, потому что такой форели по 6-8 килограммов не бывает. Но оказалось, что это ручьевая форель. Она бывает до 24 килограммов.

Был тут один лох, за которым охотилось все мужское население Рождествено. Говорят, он был больше пуда, то есть, больше 16 кг. Легенда такая была. А это было ниже плотины ГЭС. И мужики однажды вычислили, что он на ночь заходит в турбину. Он заходил на колесо турбины, когда она останавливалась, и пережидал момент, а вечером выходил на ночную охоту. Догадались, всунули два провода в отделение, где находилось колесо, и врубили высокое напряжение. И рыбина эта всплыла. А лодки-то нет, не подготовились. Что делать? Побежали за лодкой, пока нашли, пока пришли. Время прошло, рыбина оклемалась и ушла. Может быть, до сих пор где-нибудь в омутах обитает…

А форель держится. Я сам ее ловлю. Тут ее немного, но было дело.

Галина Паламарчук:

- А Оредеж - своенравная река? 

Александр Семочкин:

- Споры вокруг названия не прекращаются. У Набокова, допустим, Оредеж с мягким знаком женского рода. Мне даже замечания делали: чего это ты приписал ему мужской род?!. Но на самом деле, начиная с 17-го века на первых картах везде Оредеж с твердым знаком в конце слова.

Естественно, это не женский род. Поэтому так и произносим, сейчас уже литературно закреплено, что Оредеж мужского рода. Нрав его крутой, перепады, кипит весь. 

На берегах Оредежа сплошь исторические места. Знаешь, какая с этим камушком у батовского моста легенда связана? В 1820 году Пушкин приезжал в свою первую так называемую ссылку, а на самом деле, это была командировка. И вот он проезжает и дает знать Кондратию Рылееву, который сидит сверху в усадьбе. Тот выходит, застегиваясь, немножко бледный, но все в порядке. Он уже знает, зачем его вызвали. Выстрел за Пушкиным. Вот здесь они сошлись. Пушкин стоит, опершись сапогом на этот камушек, нетерпеливо хлещет себя прутиком, подходит Кондратий.

На этой аллее они ставятся, секунданты определяют расстояние, кладут шпаги. Пистолеты в руках. Выстрел за Пушкиным. А он все что-то медлит, все что-то придирается. Рылеев спокойно стоит, ждет. Это опять раздражает Пушкина. И, наконец, он дожидается своего, из дома выбегает

Наталья, беременная жена Рылеева. Почуяло женское сердце неладное. И тут выдержка оставляет Рылеева, он кричит: «Да стреляйте же Вы!». Пушкин доволен. Целится в лоб Рылееву, выдержал какое-то время, стреляет вверх, поворачивается, поднимается наверх и уезжает на юг.

Все это описано Владимиром Набоковым, вся эта дуэль в подробностях с указанием чисел, лиц, присутствующих секундантов и так далее. Все описано в его переводе на английский язык (и в обратном переводе) «Евгения Онегина».

Галина Паламарчук:

- Набоков про Оредеж тоже много писал…

Александр Семочкин:

- Ну еще бы! Река такова, что не влюбиться в нее нельзя. Тем более если живешь на ее берегах. У него же есть целая поэма, посвященная реке. И последнее стихотворение... Был такой эпизод, когда Наталья Ивановна Толстая отослала Набокову, давно жившему в эмиграции, фотографии отсюда, целый пакет. Он свою юность вспомнил и, недолго помолчав, отозвался стихотворением, дивным прекрасным, по-детски беззащитным. Как оказалось, это последнее стихотворение, которое было написано на русском языке. Такая нотка больная. И понятно, что это уже прощание навсегда:

С серого севера

вот пришли эти снимки.

Жизнь успела на все

погасить недоимки.

Знакомое дерево

вырастает из дымки.

Вот на Лугу шоссе.

Дом с колоннами. Оредеж.

Отовсюду почти

мне к себе до сих пор еще

удалось бы пройти.

Так, бывало, купальщикам

на приморском песке

приносится мальчиком

кое-что в кулачке.

Все, от камушка этого

с каймой фиолетовой

до стёклышка матово-

зеленоватого,

он приносит торжественно.

Вот это Батово.

Вот это Рожествено.

20 декабря 1967, Монтре

Это стихотворение - прощание с юностью, да и с жизнью. Вскоре он умрет.

Галина Паламарчук:

- Вы хотите создать заповедное место – «Верхний Оредеж». Только как природный парк?

Александр Семочкин:

- Прежде исторический, но и природный. Конечно, здесь сошлось все: и великолепная природа, и уникальность самой реки, и люди, которые жили на ее берегах, которые прославили наше Отечество теперь на всех континентах, начиная с Пушкина (он тут родиться должен был бы) и до Набокова. Ровно 100 лет, которые вместили в себя великую русскую дворянскую литературу.

Галина Паламарчук:

- Мы с Вами в каком месте Оредежа?

Александр Семочкин:

- Это знаменитая Красная горка. Первый обрыв на реке. Он не великий, всего четыре метра. Он первый, потому что до этого выше нет красноцветных обрывов. И с этим местом связаны две замечательные легенды. Одна напрямую завязана на имя Петрова-Водкина.

Действительно, два сезона он жил в этой деревне. Он снимал дачи, ходил каждый день, рисовал все, что ему попадалось. Это были 1910-1911 годы. А в 1912 году он выставил картину, которая сделала фурор и скандал в городе: знаменитое «Купание красного коня». И это еще не самое интересное. Можно сделать совмещение, конечно, вот этого лужка, на котором могли пастись лошадки, вот этого красного берега, да? Вот этой воды, где купание коней происходило деревенскими мальчишками. Это все так. А если присмотришься к мальчику, который сидит на лошади, то увидишь, что это совсем не крестьянский мальчик. В нем такое изящество!

Ясно, что мальчик-то не простой. Но если положить рядом портрет юного Владимира Набокова, то вообще ахнешь – лицо один в один. Самое забавное, что это могут быть не какие-то призрачные предположения, потому что если будешь читать «Другие берега» - автобиографию Набокова, там запись за 1911 год, где сказано: «В то лето я каждое утро ездил верхом». 13-летний мальчик, лошадка. А отсюда напрямую до Батова, где жили Набоковы, два километра всего. На лошадке, конечно, не представляет никакого труда проехать. И более полное совмещение красного берега, лошадок и вот этого юного мальчика, сидящего верхом… Петров-Водкин сложил все в один узелок, получилось купание красного коня, хотя все остальное население восприняло картину как буквально преддверие революции. Даже стихи были такие: «Приди, явись к нам, красный конь, приди с земли оглоблей, нам горьким стало с молоком...». Если все это соединить, то получится, в общем-то, фантастическая картина. Юный Владимир Набоков, купающий красного коня грядущей русской революции. Обалдеть! 

На это более поздняя легенда, связанная с купанием красного коня, а более раннее - еще более забавное. Связано с именем, конечно, Александра Сергеевича.

Есть предположение, что он писал своего Онегина, имея в виду в определенной степени Рылеева. Они к этому времени были хорошо знакомы. Если внимательно читать «Евгения Онегина», то посмотри, как там все складывается:

«В пяти верстах от Красногорья,

Деревни Ленского, живет

И здравствует еще доныне

В философической пустыне

Зарецкий, некогда буян,

Картежной шайки атаман,

Глава повес, трибун трактирный,

Теперь же добрый и простой

Отец семейства холостой,

Надежный друг, помещик мирный

И даже честный человек:

Так исправляется наш век!

Послушай: деревня Ленского – Батово? Красногорье. И вот Зарецкий – Заречье, и вот эта дуэль! На самом деле, дуэль-то была, только была дуэль какая? Новосельцева и Чернова. Чернов оттуда, с Малого Заречье, но секундантом на ней был Кондратий Рылеев. Получается, что не Ленский, не Зарецкий выступает секундантом у этих двух. А сам Ленский выступает секундантом на той дуэли. Случайно это все? Я думаю, что нет, у Пушкина ничего случайного нет. Либо прекрасно знал местность, либо же поэтическое, так сказать, откровение. 

Вот кажется местечко-то - чего тут особенного? Ничего такого выдающегося вроде бы и нет. А какой клубок легенд накручен! И так по всем берегам. Я могу идти и рассказать, что тут было, какие события.

Галина Паламарчук:

- Что предполагает проект, о котором вы говорите? Что это может быть? Как это материально должно быть воплощено?

Александр Семочкин:

- К счастью, со времен перестройки, со времен этой великой ломки, которая произошла в стране, внимание богатеньких оказалось отвлечено Карельским перешейком. У нас как был заповедник интеллектуалов, творческих личностей и прочих, так и остался. Слава Богу, не появилось здесь нуворишей, иначе бы все это оказалось застроенным высокими заборами, трехметровыми, как у них положено. И своры диких псов. Тут, в принципе, еще можно сохранить заповедную историческую землю, и мы обязаны это сделать. Не дай Бог, повернется стрелочка, и люди пойдут сюда. Эта местность должна иметь какой-то охранный статус. Самое главное не то, чтобы что-то здесь устроить, самое главное - сохранить то, что здесь есть сейчас. Люди живут, ну, пускай себе живут. Птицефабрика есть, ну пусть себе будет. Только пускай построят достойные очистные и наведут порядок внутри.

Река, слава Богу, пока еще у нас сейчас чистая. В советские времена тут было по-другому. Были и катастрофы, когда 60 тонн аммиачной воды вылили и вся рыба была отравлена на протяжении километров и километров. Были и минеральные удобрения с гербицидами, которые текли в речку, были и многочисленные пионерлагеря, детские сады, где прачечные стояли прямо на берегу реки и сливали порошок в речку. 

Сейчас, слава Богу, чище. Закрепиться бы в том положении, которое сейчас есть, и не дать ухудшить ситуацию. Вот наша первейшая задача. А последующие задачи возникают по мере того, как мы закрепимся. Каждый следующий маневр будет по созданию усадеб, созданию единой какой-то инфраструктуры. Туристическая привлекательность местности колоссальная. Но нужен статус реке хотя бы в ее верхнем течении от истока и до Вырицы включительно. Дальше все поспокойнее, потому что там народу мало, нет памятных мест, и не связано с местом жительства каких-то замечательных людей.

А этот промежуток уникальный. Всего-то 20-22 километра по прямой. Вот и все. О чем речь? В рамках этой истории река заслуживает того, чтобы называться Господином Верхним Оредежем.