Узоры Вырицкой фабрики

Галина Паламарчук:
- Иван Григорьевич, сейчас ассортимент фабрики насчитывает сколько наименований?

Иван Козлов, президент АО «Узор»:
- Порядка 700 - начиная от крестильного полотенца, когда ребенок родится, и до савана, когда провожают в последний путь. А между этим и столовый текстиль, и домашний текстиль, и мебельные ткани, и автомобильные, и ткани для судовой мебели, и баллистические ткани для специальных нужд - для бронирования техники, бронежилетов, и тентовые ткани, и матрасные. Много сумочек, салфеток, подушечек, календарей, изделий бытового и технического плана.

Галина Паламарчук:
- Как рождается коллекция? Вот, например, эта, с портретами военачальников?

Иван Козлов:
- Это к 75-летию Победы разрабатывалась, чтобы освежить в памяти народной героев национальных и наших полководцев.

Галина Паламарчук:
- Это была ваша инициатива?

Иван Козлов:
- Абсолютно инициатива нашего коллектива. Нам никто не приказывал. Портреты были черно-белые, потом мы технологию усовершенствовали и смогли сделать цветные.

Галина Паламарчук:
- Мы с вами проходим мимо длинного тканного полотна - вы и такие длинные можете делать?

Иван Козлов:
- Да, и такие, и еще длиннее. По ширине мы больше не можем, 66 см только, ограничены технологическими возможностями, а по длине мы можем хоть 2000 метров сделать.

Галина Паламарчук:
- А эти картины с объектами культурного наследия – тоже инициатива коллектива предприятия?

Иван Козлов:
- Да, мы это делали в Год охраны памятников, сохранения природы. Мы совместно с Президентской библиотекой по каждому федеральному округу сделали такую подборку. Одна находится у нас, а вторая - при Президентской библиотеке.
Сейчас мы переходим в наш первый ассортиментный кабинет, который потом мы расширили: здесь представлен старинный ткацкий станок. Там деталь, которая называется «бердо», на ней выбита дата 1853 год. Далее - ассортимент, который фабрика делала давно: детские шарфики, платочки. Фабрика тогда называлась текстильно-галантерейная. Потом мы перешли на мебельные ткани, на технические. Это уже постперестроечное время.

Галина Паламарчук:
- Я обязательно спрошу вас про историю фабрики, но прежде хочу посмотреть образцы тканей, которые вы делаете. Эта накидка от дождя самая обыкновенная?

Иван Козлов:
- Самая обыкновенная, но с водоотталкивающей пропиткой. В отличие от тех накидок, которые прорезинены, она хорошо дышит, и человек не потеет, не мокнет.

Галина Паламарчук:
- Недавно вы освоили ткань для бронежилетов?

Иван Козлов:
- Если брать конкретно меня, то я с этой тканью, из которой делают бронежилеты, познакомился еще в 1979 году. Я был именно тем человеком, которому поручили ее сделать. Я работал в Ленинграде, на комбинате имени Тельмана, в 1975-м там начинал трудовую деятельность, а в 1979-м уже был начальником ткацкого цеха и разрабатывал эту ткань.

Галина Паламарчук:
- Эта ткань использовалась все это время?

Иван Козлов:
- Да, использовалась, просто я не имел к ней отношения. У нас в текстиле тоже есть специализация: технические ткани, техническое сукно, шелковые ткани, шелковые технические и так далее. У нас профиль был - текстильная галантерея, а в свете нынешних событий пришлось вернуться, вспомнить, внедрить и работать. На сегодняшний день эти ткани мы успешно делаем и конкурируем с другими фирмами, причем на нормальном уровне.

Галина Паламарчук:
- То есть, всего несколько комбинатов таких по стране?

Иван Козлов:
- Три в России фабрики, которые могут делать баллистические ткани. Одна из них - фабрика «Узор» и две в Подмосковье.

Галина Паламарчук:
- А в чем сложность?

Иван Козлов:
- В том и сложность, что не все могут, хотят многие, но не могут. Эти нити очень прочные, их руками никогда не разорвать. Если вы на ней завяжете узел, то на месте узла она разорвется. Надо сделать так, чтобы не было узлов. Потом они в работе теряют износостойкость, и надо обращаться очень аккуратно и бережно, чтобы сохранить. Мы теряем при переработке всего 3% прочности, наши конкуренты теряют 10-12%, а те, которые не конкуренты, но пробуют делать, теряют 15-20% - получается, что ткань не годится на производство баллистических тканей, она потеряла прочность.
А она не должна ее терять, иначе ее пробьёт осколками, пулями и так далее.
А вот это техническая арамидная ткань, сделана из пряжи. Та сделана из ниток, а эта из пряжи. Она идет на костюм сварщика, она трудно-горючая.
Из нее делают костюмы для пожарных, для людей, которые работают у доменных печей, у стекловаренных печей. Костюмы тяжелые, мощные, весит 400-450 граммов квадратный метр - это такая сбруя.
А вот ткани мебельные, сегмент огромный. Все серийно производится, все продается. Они усовершенствуются, меняется мода, меняются колориты, меняются вкусы.

Галина Паламарчук:
- Вы работаете еще с искусствоведами. Вот ткань для актового зала Академии Штиглица?

Иван Козлов:
- Да, плотные связи с ними. Я являюсь членом попечительского совета Академии Штиглица и членом государственной комиссии, потому что студентам негде пройти, освоить жаккардовое качество, это происходит у нас: и практика обучения, и написание дипломов. Такая работа организована и для студентов текстильного института, которые больше по техническому ткачеству и технологии ткачества. А в Академии Штиглица осваивают именно художественный стиль, 4-5 студента каждый год дипломы у нас пишут. Надо отдать должное, потом они не пропадают, некоторые творят и нам помогают, у нас размещают заказы. Остается дружеский деловой контакт.

Галина Паламарчук:
- Вы даже сделали ткань на занавес для театра?

Иван Козлов:
- Это же исторический момент, нужно почитать обязательно про судьбу Эдуарда Кочергина - это главный художник БДТ, очень интересная, сложнейшая судьба у него. Он жил в общежитии у нас, творил. Он сделал рисунок, а мы потом его положили на ткань. Мы с ним подружились.

Галина Паламарчук:
- Гобеленовые скатерти для экспозиции Литературного музея Толстого, Мемориального музея усадьбы Толстого в Ясной Поляне – тоже ваша работа?

Иван Козлов:
- Был дед Коровин, так мы его звали. Он был главным конструктором на тульском заводе, там запускали токарную машину. Добрейшей души человек и неравнодушный. А его падчерица Ольга в музее «Ясная Поляна» работала и уволилась. Он попросил помочь ей. Таким образом, у нас была сотрудница высочайшего класса, сейчас она уже на пенсии. Она собрала материалы, какие-то фотографии сделала, а мы тогда за символическую плату музею в Ясной Поляне отдали образцы, теперь у них запас большой этих материалов.
У нас есть эксклюзивные заказы, это когда заказчик говорит, что ткань только его и платит определенную сумму, обычно это 35-40 тысяч. Если вы пойдете в Гатчине на улицу Соборную в ресторан «Пхали хинкали», то увидите там обивку: вся эта обивка наша и во всех ресторанах этой сети тоже - и в Питере, и даже в Коми, в Великом Новгороде. Сейчас с сумочной фирмой Подмосковья ткань разработали.
А к примеру, с музеем Курчатова ситуация другая. Здесь люди отнеслись с пониманием, что нужно спасать, как-то музей одеть. Директор музея Раиса Кузнецова - невестка адмирала Николая Кузнецова, она доктор исторических наук. Она понимала, что пусть будет синтетика, не чистая шерсть, но рисунок и стиль надо сохранить. И вот сделали, привели в порядок музей Курчатова, он будет существовать и работать.

Галина Паламарчук:
- А идея с кадрами из кинофильмов для картин как появилась?

Иван Козлов:
- Собрались мы как-то втроем с мужиками, сидели по-взрослому и родилась идея - сделать портрет Жеглова. Осваивали технологию на моем портрете, сделали Жеглова. Потом прошли выборы, стал Президентом Владимир Владимирович Путин, тогда очень был востребован его портрет. Потом появился портрет Ланового, Леонида Быкова и других.
На троих иногда надо собираться, приходят хорошие, здравые и творческие идеи. Честно, без юмора - именно так и было.

Галина Паламарчук:
- История фабрики началась в ноябре 1944 года?

Иван Козлов:
- Да. Началась с артели инвалидов. Даже не столько инвалидов, сколько людей нужно было чем-то занять. Собрали швейные машинки ручные. Тонкости я уж не знаю. Дали им бязь, ситец, и шили они нательное белье для солдат.
Потихонечку, когда война закончилась, артель попала в местную промышленность и занималась ручным ткачеством. Стране нужна была одежда. Первый организатор артели был отец Нины Матвеевны Мишиной. Потом Вишневецкий был, он много сделал, много построил. Артель развивалась, но Никита Сергеевич Хрущев очень невзлюбил артельщиков, считал, что они много воровали. Артель была самостоятельной, а раз самостоятельная, государство много недополучало. Угробили тогда артелей сколько, сохранились только промкомбинаты. И Вишневецкий попал в тюрьму, там он и умер, хотя и сделал очень много. В 1963 году артель разогнали и передали Министерству легкой промышленности. Это было объединение «Север», которое находилось на Стачек, 48. Борис Иванович Коржуев был 25 лет директором - до 1984 года. А с 1984 года руководитель - Иван Козлов, 40 лет было в июле.

Галина Паламарчук:
- Вы профессиональный ткач?

Иван Козлов:
- Да, я именно профессиональный ткач. В 1975 году меня определили в фабричное училище при комбинате имени Тельмана. Я его окончил. Много было девочек, я один. Ткачом, естественно, я не работал, был помощником мастера. Это человек, который должен знать оборудование и технологию и обеспечить технологический процесс.

Галина Паламарчук:
- В 1984 году Вы стали директором. Что Вы получили в наследство?

Иван Козлов:
- Что я в наследство получил - страшно говорить. Борис Иванович болел, все было разворовано, растащено. А сырье было очень ходовое, из него вязали тогда все эти объемные так называемые пряжи с фабрики «Веретено». Асфальта не было, этих цехов не было. Грустно, грязно, очень печально. Я пришел с единственного ткацкого предприятия в Советском Союзе. Был цех, наше производство. Я, пацан еще совсем, единственный начальник такого цеха в Советском Союзе. Страшно вспомнить. Генеральный у нас сложный был товарищ, а я еще имел глупость сказать, что через год мы порядок наведем.
И когда получилось через год, тогда он меня и невзлюбил. Как это так: у него получилось - и разворованное восстановили, и оборудование начали менять. Мы технологическое оборудования за эти 40 лет 3 раза полностью заменили. Естественно, и процесс технологический, и сырье, и так далее. Потом в 1990 году мы отделились от объединения с долгом в 2900 тысяч и потом долг отдали. Сейчас объединения нет, оно развалилось, мы бы с ним тоже погибли. А мы работаем и продолжаем развиваться, совершенствоваться.

Галина Паламарчук:
- За эти годы сильно изменился труд ткача?

Иван Козлов:
- Он стал более интенсивным. Были старые станки, с изменением сырья стало легче работать, станки стали современными. Если ткачиха раньше обслуживали 2 стана, то теперь 4. Условно говоря, по количеству тех же нитей их стало в 4 раза больше, а то и в 8. Все время на ногах и шум, который стал монотонней, тяжелее, громче. Слава Богу, что оставили ткачам льготный стаж при выходе на пенсию. Отработав 20 лет, в 50 они идут на пенсию. Представляете, с 8 утра на ногах, в берушах! Потом гипертония, естественно. Поэтому молодежи не так много, как хотелось бы.

Галина Паламарчук:
- Схематично все выглядит просто - вы нити разматываете, наматываете, потом они поступают на станки…?

Иван Козлов:
- Этот процесс по большому счету не изменился. Увеличились скорости, много механизировано, а вот классика осталась: все те же приемы. Если, к примеру, возьмем прядение, то сегодня везде автоматы. Но качества в автомате не может быть. Можно взять персонал из Средней Азии по обслуживанию автоматов, но у них не получается: не тот склад ума, чтобы работать на нашем оборудовании и на нашем ассортименте. Пробовали люди, не получается.

Галина Паламарчук:
- А что особенного, что они не могут освоить?

Иван Козлов:
- Вы видели: станок выдает рисунок. Если ниточка оборвалась, то надо завести ее так, чтоб она была там же, а не рядом. Много нюансов, которые сложно и понять, и объяснять. А труд остался таким же тяжелым, монотонным, ответственным. Сейчас скорость 500 ударов, а была 75-80, а то и 50. Интенсивность работы очень выросла. Ткачиха должна смотреть за всем.

Галина Паламарчук:
- Ткань готова, ее соткали, но это еще не окончание процесса?

Иван Козлов:
- Нет, еще не окончание, ей нужно придать специальные свойства. Первое, самое простое свойство – это, по-простому говоря, ее надо погладить, чтобы она была мягкая на ощупь и в то же время имела товарный вид. Это самый простой вид отделки. В ванну заливается вода с эмульсией ПВА 1:100. На 100 граммов эмульсии надо 100 литров воды, ткань пропитывается.
Вот она пропиталась, вот отжалась, и вот валы пошли в сушильную часть. Перед этим зафиксировали ширину специальными иглами. Ткань высохла, там горячие тенты и вентиляторы. Дальше охладилась, там просто вентиляторы и холодный воздух. И в специальный отдел, где защитные отделки, бактерицидные, антибактериальные, чтобы не было плесени и гнилости. И еще отталкивающее масло: когда на скатерть разлили чай, она не пачкается. Протерли салфеточкой - и все. Вот такие отделки мы делаем. Они у нас пользуются спросом
Дальше ткани пойдут в швейный цех на дальнейшую обработку. Дизайнеры разрабатывают, проводим худсовет, обсуждаем, ругаемся иногда в творческом плане.

Галина Паламарчук:
- Как вы выдерживаете конкуренцию с китайцами?

Иван Козлов:
- В последнее время нам стало легче. Народ остыл к китайскому, хотя сейчас качество у китайцев стало намного лучше, и цены сравнялись. Китай уже не дешевый. Оборудования у нас советского мало, станки все импортные: итальянские, швейцарские, французские. Наших у нас нет. Последний станок стоит на территории музея. Если бы мы не заменили их, то были бы неконкурентоспособны. Наше оборудование отстало на очень-очень много, и мы уже никогда не догоним.
Казалось бы, все просто. Многие говорят: «Завтра буду выпускать мебельные ткани», начинают, берутся, вкладываются и… попадают на деньги. Сейчас фабрика в Нижнем Новгороде закрылась, а вторая открылась. Все работало, было оборудование, были вложены огромные деньги и встала. Почему? Нужны специалисты. Думают, что деньги есть - всех куплю. Не получается купить, надо их вырастить, выучить этих специалистов. Что мы и делаем у себя здесь, учим, готовим их.

Галина Паламарчук:
- То есть, вы кадры готовите у себя сами?

Иван Козлов:
- Да. Мы здесь на месте сами пишем опросники, даем книжки, рассказываем. Библиотека собрана техническая, что сегодня очень важно! Потому что в ВУЗах выбросили техническую литературу, потому что выбрасывали оборудование. В университете была полная цепочка всего оборудования, и студентам все показывали, разбирали, собирали и так далее. А сейчас сюда привезут, покажут раз в полгода. О каких специалистах можно говорить?

Галина Паламарчук:
- Иван Григорьевич, как сейчас удержаться на плаву маленькой фабрике из небольшого поселка, пусть и знаменитого?

Иван Козлов:
- И поселок знаменитый, и фабрика знаменитая: 80 лет продержалась. Работать побольше, поменьше зацикливаться на всяких негативных вещах, работать, искать, творить, хорошо кормить коллектив, платить хорошо коллективу, обеспечивать всем необходимым, что нужно для работы.
Все вещи, которые называются организацией производства, соблюдать.
И плюс, конечно, держать на контроле рынок и конъюнктуру рынка, общаться с поставщиками по сырью, с потребителями готовой продукции. Сырье сегодня очень быстро растет в цене, и больше, чем на инфляцию, которая есть в стране.

Галина Паламарчук:
- А есть проблемы с нитками, например?

Иван Козлов:
- Проблем нет. Мы берем часть сырья в Белоруссии в Светлогорске, часть из Завидово Тверской области, чуть-чуть у нас есть корейского.
Проблемы есть с химией, так как всю текстильную химию уничтожили в России. Осталось чуть-чуть в Тамбове, Иваново. И то ее трудно назвать химией. Все импортное. Был момент, когда химию через третьи страны возили, через Китай сейчас наладили возить.
А с сырьем - нет. В Светлогорске - крупнейший в Европе комбинат искусственных нитей, синтетических, полиэфирных. Надо с ними дружить. Все связи тесные, дружеские, с пониманием.

Галина Паламарчук:
- Как почувствовать новый спрос? На что он сейчас может возникнуть?

Иван Козлов:
- Для этого есть ярмарки, есть и другие пути. Нужно держать качество своего традиционного продукта, тогда от него не откажется потребитель. Если качество падает, незамедлительно следуют негативные процессы, падает спрос.
Вот сейчас фабрика в Нижнем Новгороде закрылась по причине некачественной продукции. Они не смогли конкурировать, в том числе и с нами, даже в этих баллистических тканях. Берешься – значит, надо гарантировать. А для этого должны быть профессионалы обученные. И поблажек не должно быть. Один-два раза - и на тебе крест поставят. Все узнают моментально.

Галина Паламарчук:
- Сейчас много говорят про роботизацию. Может робот заменить ткача?

Иван Козлов:
- Нет. Прядильщицу, мотальщицу уже заменили. Есть швейные автоматы, которые в минуту выпускают 20 комплектов упакованного постельного белья.
А ткача заменить невозможно. Нет такого робота, настолько сложная динамика станка - сколько всяческих движений и столько в процессе сложных моментов, которые только человек может оценить. 40 оттенков только черного, и ткач отлично их видит. Мы с вами видим 2-3, а он - 40! Вот так.