Торфоград

Галина Паламарчук:
- Сейчас Кобрино известно домиком няни Пушкина. А в 40-60-е годы Кобринский был образцовым рабочим поселком, потому что здесь велись масштабные торфоразработки. Верно, Андрей Вячеславович?

Андрей Бурлаков, краевед, Почетный гражданин Гатчинского района:
- Здесь издавна добывали торф. Как я узнал из архивных документов, еще задолго до революции местные помещики начинали добывать торф. Они пытались сэкономить свой лес и делали брикеты. Это было в Суйде, в усадьбе, в 19 веке. Я нашел отчеты, где написано, сколько тонн торфа было добыто, сколько сэкономили при этом леса.

Галина Паламарчук:
- У торфа очень хорошая теплоотдача. А про углеродистый след, о котором сейчас говорят, тогда не думали.

Андрей Бурлаков:
- Даже в этих отчетах помещики писали, что торф горит жарче, чем дрова. Все это прекрасно понимали. Главное, что это выгодно. Материал рядышком - под ногами.
В советское время годом возобновления разработок стал 1927-й, когда официально было решено открыть здесь первое советское предприятие – «Гатчинское». Мы это место хорошо знаем – это Торфяное. Дальше появляются Таицкое отделение и Дружногорское.
В советское время, конечно, масштабы выработки торфа под Гатчиной были уже большие. Много есть отчетов, даже издавалась своя газета. Вот некоторые выдержки из старой прессы: «Работаем по 5 дней в шестидневку по 8 часов в сутки. Обеспечены теплом, общежитием. Работа сдельная. Средний дневной заработок от 3 до 6,5 рублей. Обеспечены всем необходимым, спецодеждой. Получаем ежедневно 800 граммов хлеба, 200 граммов крупы, 800 граммов овощей, на месяц - 600 граммов масла, полтора килограмма сахара, 2.5 килограмма мяса и 3 килограмма рыбы». Это 1932 год.
А вот еще одна заметка, она называлась «За очковтирательство под суд»: в ней сообщалось, что помощник директора торфопредприятия «Гатчинское» совершил преступление: он доложил руководству, что лично завербовал 1625 человек. На самом деле в 2 раза меньше, то есть и в те времена занимались приписками.
Тогда, все основные рабочие были завербованы. Их вербовали из Псковской, Новгородской областей.
Добывали торф в труднейших условиях. Техники было мало. В основном, это был ручной способ. Лошади были, но все равно труд был адский, особенно в дождливое время.
Но мы видим по отчетам, что торф добывали в большом количестве, тоннами, везли в Ленинград. Из хроники: «Широко раскинулись ленинградские торфяные поля. Все больше машин, созданных советскими инженерами, работает на добыче торфа. В апреле торфяники Ленинградской области добыли сверх плана 160 000 тонн топлива. Во Всесоюзном соревновании торфопредприятий они вышли на первое место и завоевали переходящее Красное знамя Совета Министров СССР. К 1 августа нынешнего года обязались выполнить послевоенную пятилетку стахановцы торфопредприятия «Гатчинское». День и ночь идут в Ленинград составы с торфом».
Это было тогда главное отопление: торфом топили все наши ТЭЦ.
После Великой Отечественной войны встал вопрос, где эти выработки делать: новые или какие-то старые возобновить? Война еще не закончилась, а было уже принято решение здесь, в Кобрино, сделать новую разработку. Понимали, что здесь находятся гигантские залежи – в районах от Кобрино до Вырицы, от Вырицы до Сусанино. Большой лесной массив, бывший княжеский лес. Было решено в нем открыть огромнейшую торфоразработку. Официальный день открытия - 5 апреля 1945 год. Война еще шла.

Галина Паламарчук:
- Мы сейчас идем по улице…

Андрей Бурлаков:
- Это бывшая просека, ее проложили здесь, близ старинной деревни на месте будущего поселка. Эта улица потом стала главной. Как рассказывали местные старожилы, кого я застал, танком проделывали этот путь и другие просеки в 1945-м. А в 1946 году туда поехали первые завербованные рабочие. Пик активности пришелся на 1947 год, когда сюда прибыло более 300 девушек из Воронежа - добывать торф. Когда я начинал писать книгу про эти места, застал этих так называемых «торфушек», бабушек. В 1947 они были молоды, им досталось, потому что в трудных условиях жили, без техники добывали торф. Они были основателями поселка.
Нужно было строить бараки, баню, чтобы люди могли здесь выживать, нужны были какие-то небольшие магазинчики, клуб.
Я в своей книге, которую писал 10 лет назад, рассказывал об этих подвигах, об этих людях, которые были здесь первыми. У истоков строительства была бригада плотников. Из первых объектов 1948-го года - клуб на 170 мест, библиотека: думали и о культуре. Баня была построена в 1948 году, здание конторы торфопредприятия и так далее. Чуть попозже появляется школа.

Галина Паламарчук:
- На этой улице до сих пор стоят те бараки 1947-1949 годов.

Андрей Бурлаков:
- На этой улице было больше 20 двухэтажных и одноэтажных бараков. Они были хорошие по тем временам, основательные. Люди рассказывали, что они были довольны бытом. Несмотря на то, что работа была трудная, о них думали: после работы, усталый, бежишь переодеться, умыться - и на танцы, отдохнуть. Были молодые девчонки. Половина из них вернулась обратно, не выдержала, а половина осталась, вышли замуж за местных парней из Прибытково, из Суйды. Брат моего отца женился на девчонке из Кобрино – Вале Постниковой. Сейчас этот род очень известен. У многих появились родственники в этих местах. Осталось много девчат из Воронежской области, они здесь создавали тот уют, тот быт.
Торфоразработки были тогда главным объектом нашего района. Во-первых, это рабочие места. Во-вторых, здесь все время были новые выработки. Открылись участки сначала здесь, потом под Вырицей, потом под Сусанино. Были участки около Рождествено. Это были участки главного торфопредприятия.
Заработки были неплохие, поэтому здесь появляется отдел рабочего снабжения. Знаменитая Ольга Ивановна Щеглова здесь отработала почти всю свою жизнь. Это был настоящий коммунизм для всех окрестных жителей, здесь все можно было купить. По тем временам, знаете же, был дефицит на многие вещи. А здесь все было, Ольга Ивановна все доставала, ездила, искала. Шикарная столовая - даже я это помню, - шикарные пирожные, вкуснейший хлеб в пекарне. Такой островок какого-то коммунизма.
Конечно, много было сделано для отдыха. Был парк культуры и отдыха в Кобрино, был шикарный пляж на берегу реки Кобринки. Думали о людях.
Как и подобает, в центре поселка на площади стоял памятник Ленину. И, конечно, кобринцы участвовали в соревнованиях, в культурно-массовых мероприятиях, фестивалях. Хор гремел, был оркестр. Масса кружков по рукоделию. Кобринские девушки красиво вышивали. Большая была слава об этом месте.
Поселок стал одним из лучших в области по меркам 60-70-х годов. Улицы поливали, газоны подстригались, деревья высаживались. Делалось все, чтобы люди здесь жили, не уезжали, гордились своим поселком.
Сейчас здесь живут потомки тех людей. А им самими сейчас должно быть уже под 100 лет. Здесь все гордятся таким прошлым, своими предками, которые были основателями поселка.

Галина Паламарчук:
- А это что за здание?

Андрей Бурлаков:
- Один из последних объектов, уже ближе к нашему времени, это годы 80-е, - огромный торговый центр, где были и магазины, и столовая, и так далее.
Мы подходим к зданию конторы. Во главе многие годы был Иван Алексеевич Механиков, который впоследствии стал главой района, его все по-доброму здесь вспоминают, очень уважают.
Памятник Ленину, который стоял у конторы, потом исчез: однажды сюда приехала съемочная группа и под видом фильма его погрузили на машину и увезли в неизвестном направлении. Памятник был большой, сохранились фото на его фоне. Так и исчез, к сожалению.

Галина Паламарчук:
- Школа здесь в каких годах появилась?

Андрей Бурлаков:
- В 1956 году. До этого классы были в разных домах. Здание было каменное для школа-восьмилетки. Какой здесь был состав тогдашних учителей! Они понимали, куда едут. До сих пор здесь многие живы из старых учителей. Школа была одной из лучших, были прекрасные спортивные результаты, краеведческое направление, свой музей боевой славы. Кобринская школа гремела всегда, хотя была восьмилеткой.

Галина Паламарчук:
- В архивах материалы о торфоразработках сохранились?

Андрей Бурлаков:
- Живы архивы, где есть много материалов. Я нашел много приказов, они написаны от руки, это 1949 год. По документам можно проследить все вехи.
Первые попытки добычи торфа были вручную, было несколько лошадей. Поскольку надо было массово добывать, строится железная колея до станции Прибытково, появляются товарный состав, вагоны, строят небольшое товарное депо, начинается перевозка торфа на станцию Прибытково, дальше пошли поезда в Ленинград.
Вот приказ от 1972 года: в нем сказано, что в апреле исполнилось четверть века работы предприятия «Кобринское». На месте непроходимых топей и болот выросли двухэтажные жилые красивые дома, школа, культурно-бытовые здания, детские учреждения. Самое ценное достояние предприятия - это люди. В приказе написаны фамилии тех, кто работал с момента основания коллектива: Алексеев, Степанов, Соколов, Степанов, Ельников, Богданова, Бубликова, Петров, Каширин, Фатьянов и так далее. Дальше даются премии лучшим рабочим.
Как тогда массово люди отдыхали? Их возили в пансионаты, им давали путевки в детские лагеря. Был свой автобус, экскурсии двухдневные, трехдневные в Пушкинские горы, в Прибалтику, в Белоруссию.
Пик развития пришелся на 70-80-е годы. Много сохранилось уникальных фотографий.
А мы сейчас будем проходить мимо домов, где жила вся администрация: директор, заместитель. У них были маленькие домики, рассчитанные на две семьи, эти дома сохранились.
Для меня ценны воспоминания людей, кого я застал здесь лично. Они много интересного рассказали. Среди таких людей - Нина Михайловна Зубкова, она приехала сюда весной 1948 года, была из города Калач Воронежской области. Она была когда-то Коновалова. Она рассказала, как они начали обустраиваться здесь, что их завербовали, в товарном вагоне привезли. Приехали в Ленинград, а затем поездом до станции. Она вспоминала: «Помню, как сошли с поезда, поднялись на вал, зашли в местный магазин, переступили порог и очутились в совсем другом мире. Свободно продавались продукты: рыба, пшено, овсянка. Особенно приглянулись резиновые галоши черные, блестящие, внутри мягкая хлопчатобумажная байка свекольного цвета. Сразу захотелось их купить. До чего же было красиво, хоть на гулянье в них иди! Поселили нас сначала в частном доме у Анны Михайловны Лисенко в деревне Кобрино». А потом они уже переехали в общежитие. Это был 1948-й год. На второй день вновь прибывшим переселенцам выдали рабочий инвентарь: лопаты, кирхи, топоры, пилы. Все лето они валили лес, сжигали сучья, корчевали пни, готовили поля для уборки торфа. Нина Михайловна далее вспоминала: «Очень уставали. Спецодежда, ватник и брезентовые бахилы. Постоянно промокали, под ногами часто хлюпало болото, одолевала мошкара. Однако вечером, едва успев привести себя в порядок, шли на пятак потанцевать, попеть песни и частушки под гармошку. Мы были молоды. Помню, что у нас был тогда первым парнем в деревне Вася Матвеев по прозвищу Карандаш, он здорово играл на гармошке. Я приехала на один сезон, так и осталась.
Сюда же приехали мои родители. Все было хорошо, но однажды произошел такой случай. Я тогда работала в отделе ОТК. Зимой 49-го мне поручили измерить в разных точках температуру торфяных караванов (огромные сложенные кучи торфа). Вот я туда полезла с огромным термометром. А были случаи, когда эти кучи самовозгорались. Я туда полезла и провалилась. Вокруг никого нет. Кричала, кричала, с трудом из этой грязи торфяной вылезла. И поняла, что надо уходить с этой работы. Ушла на более простую».

Галина Паламарчук:
- Когда были закончены торфоразработки?

Андрей Бурлаков:
- В конце 70-х - начале 80-х выработки начинали постепенно сворачиваться. А официально закрылись в 1985 году.
Решили добычу торфа прекратить, а на месте этих участков создать массив садоводств. Давали участки гатчинским предприятиям, ленинградским, многие получили. Здесь было более 50 массивов, каждый – это, в основном, 200-300 отдельных участков. Конечно, было сложно на этих торфяниках что-то растить и строить, но постепенно здесь возникли сады и домики. Сейчас мы видим целый город, и многие думают, что так было всегда. Нет, когда-то там был лес, потом болота, добывали торф. И здесь, и под Вырицей мы видим огромнейшие садоводческие массивы одинакового происхождения.
История рядом с нами, она жива, мы ее помним. Здорово, что мы эти темы, важные для нашего отечества, поднимаем. Самое главное, что это все осталось. Вот этот поселок остался и та слава, которая была. Многого, конечно, здесь уже нет. Погиб клуб от пожара, а был очень хороший клуб. Нет узкоколейки, нет пекарни знаменитой. Жаль, что сейчас здесь нет работы в прежних масштабах. Но память жива. Остался гигантский фотоархив, который я успел собрать благодаря бабушкам-старожилам. Пусть все останется потомкам, чтобы они гордились.