Сергей Ильин: «Мне все хочется писать, абсолютно все»

Галина Паламарчук:
- Все, кто знаком с Вашими работами, отмечают их психологизм, отточенность рисунка и, конечно, реализм. А что Вы сейчас делаете?

Сергей Ильин:
- Выдавливаю волшебные белила, без них никак нельзя. Это рисунок углем нашего гатчинского поэта Евгения Докучаева. Я давно уже к нему подбираюсь, а
сделал буквально недавно. Этюд написал года два назад, летом.
Когда я начинаю писать станковую работу, сначала делаю рисунок углем. Как Репин в свое время, как Крамской, великий Брюллов. Я реалист, поэтому
технология везде одинаковая. Для того, чтобы получить освещенное место, которое потом будет лессироваться, я делаю закладку белил. Потом эта подкладка
поможет мне нормально написать портрет.

Галина Паламарчук:
- А почему реализм? Почему Вы не выбрали другую тему, другие жанры?

Сергей Ильин:
- Представьте: музыкант сидит за фортепьяно и только стоит ему сбрехать немножко, ошибку сделать в нотах - и весь зал увидит и услышит это, всех сразу
покоробит. А вот в живописи почему-то так: Европа подогнала импрессионизм, кубизм и так далее, а у нас родились Малевичи. Это их диверсионная работа в
культуре. А реалисты - это Репин, Шишкин, Крамской, Рембрандт, Веласкес, Тициан, Рафаэль.

Галина Паламарчук:
- Вы думаете, что живопись - это без права на ошибку? Публика сразу угадает фальшь?

Сергей Ильин:
- Сразу. Нормального живописца на нормальном рисунке - сразу угадают.

Галина Паламарчук:
- Немножко заглянули в тайны Вашей работы. А теперь можно прогуляться по Вашей галерее? Что за работы Вы здесь разместили? Я вижу много портретов. Вас
отличает точный психологизм, как мне кажется. Как Вы подбираете персонажей для своих работ в жизни?

Сергей Ильин:
- Главное, все должно быть жизненно. В основном, у меня портреты трудящихся, моих любимых родственников. Вот два брата, два этюда, большие станковые
работы. Это старшая дочь - работа была сделана в 1988 году. Я учился на втором курсе в академии. А вот скульптор Валерий Шевченко, станковая работа.
Вы помните, мы проводили фестиваль-симпозиум в 2007 году? Участвовал в нем, в том числе, и Валерий Владимирович. Он рубил свою работу там. Этюд с этой
работы я подарил ему.
Это пейзаж деревни Ермолино за Елизаветино? Называется «Весна». Ранняя весна, снег почти сходит уже. Грачи, воронье, мать-и-мачеха проклевывается.

Галина Паламарчук:
- Когда Вы выбираете тему своей работы, от чего это зависит? От места? Вы придумываете сначала какой-то сюжет, а потом подбираете под него место или
место Вас пленит?

Сергей Ильин:
- Я традиционно место не выбираю. Помню, где-то в 1981 году в Старой Ладоге был. Я там писал крепость, а рядом деревня Чернявино. В этой деревне был
похоронен великий художник мастер Максимов (его работы «Приход колдуна», «Все в прошлом»). В этой деревне, оказывается, он жил.

Галина Паламарчук:
- В Староладожском мужском монастыре он даже учился какое-то время.

Сергей Ильин:
- А вот портрет очень хорошего мастера, гармониста, баяниста.

Галина Паламарчук:
- Когда Вы решили написать этот портрет, для Вас принципиально важно передать профессиональную принадлежность человека?

Сергей Ильин:
- Да. У него, кстати, шикарный баян был, шикарная улыбка. Изумительный человек! Поэтому я оставил в его истории.

Галина Паламарчук:
- Давайте вернемся к вашему творческому и жизненному пути. Вы мечтали стать художником или нет? Вы же и сельскохозяйственный техникум закончили? И
фермером много лет были?

Сергей Ильин:
- Мечтал стать художником, но не все получалось. Жизнь меня крутила, крутила. Пока не набрал опыта жизненного, я не пришел к живописи.

Галина Паламарчук:
- А кто-то в семье владел искусством рисования?

Сергей Ильин:
- Мать у меня была талантливая. В свое время она зародила, видимо, во мне желание рисовать. Мать с отцом приехали из Таллина (я в Таллине родился)?
они строили текстильный комбинат. Отец работал на заводе, танки делали. Я учился в школе имени космонавта Титова. Я помню, во втором классе в нашей
школе, в городе Камышин-на-Волге, объявили конкурс рисунка для детей. Я долго думал, что бы нарисовать, пытался, но ничего не получалось.
У нас учебник был, «Глаза и уши» назывался, и там - лебедь плывет и бобер сидит на дереве. Мама подошла ко мне и быстро мне их нарисовала. Я гордо
отдал работу на конкурс. И вдруг - первое место занял. Мне стало стыдно: я всех обманул, потому что мать нарисовала, не я.
Вот, может быть, с этого и пошло. Но толком не рисовал - футбол, хоккей, потом спортивная гимнастика. Не до рисования было.

Галина Паламарчук:
- А что Вам нравится больше: масло или акварель?

Сергей Ильин:
- Да все одинаково. В принципе, техника одна и та же. Только в акварели от белого идут, в масле - от темного к белому.
Маленькие портреты я в совхозе рисовал, когда там работал. Кое-что осталось там. Мне, согласно приказу директора института, выделили мастерскую -
бывшая библиотека в Антелево, 60 квадратных метров было. Я много сделал портретов. Я быстро писал, по полчаса, максимум и по часу. И когда праздник
наступал, дарили эти портреты всем ударникам.
Вот девчонки с Елизаветино, хорошие девчонки, у них, наверное, дети есть.

Галина Паламарчук:
- Вам больше нравится портреты писать или пейзажи?

Сергей Ильин:
- Мне все нравится - и пейзаж, и портреты.

Галина Паламарчук:
- Это желание быть художником - это желание передать свое впечатление о мире, запечатлеть красоту мира?

Сергей Ильин:
- Примерно так - именно передать людям, а самое главное - детям.
Вот на портрете Астахов, комбайнер молодой был.

Галина Паламарчук:
- А чем молодой комбайнер Вам понравился? Почему Вы решили написать его портрет?

Сергей Ильин:
- У него в глазах вдохновение, ум, радость. У него интеллект в глазах.
Многих аспирантов из, например, Пушкинского института отправляли на отработку на месяц в совхозы. Он защищал диссертацию, а сейчас он, конечно, доктор
биологии. Сам он молдаванин, я учил его пахать, и он для меня позировал.

Галина Паламарчук:
- Сельский труд Вас вдохновляет?

Сергей Ильин:
- Обязательно. Это же жизнь.

Галина Паламарчук:
- А это чей портрет?

Сергей Ильин:
- Брата, он контрактником был в Чечне, подорвался, ему оторвало ногу, выжил.
А вот эта картина называется «Кусочек хлеба». Она на многих выставках России была: в Москве, в Питере. Девочка позировала мне вживую: я ее на
подоконник посадил и написал.
Вот два портрета моей жены - она молодец, меня спасла. Было время тяжелое в начале 90-х, у нас денег совсем не было. Я хозяйство оставил на брата, а у
жены сердце больное было. Я работал на Южном кладбище, в день по два портрета делал на камне. Живые деньги получал, сразу шел в аптеку - купить
лекарство. Лекарств не хватало.
В чем было спасение? Я прихожу уставший с работы, еле ноги тащу, она меня помоет, накормит, а потом говорит: «Рисуй!». Так я не потерял рисунок.
Большинство художников, которые в академии учатся, на 90% рисунок теряют. Они внезапно становятся гениальными. Один мазок цветной сделал и - о! - как
я сделал! А она меня заставляла каждый день рисовать.
Вот - подготовительный рисунок к картине «Возвращение с разведки». Эта картина сейчас находится в Волгоградском музее Сталинградской битвы. К этой
картине было еще два этюда. Позировали мне молодые ребята. Я в музее взял автоматы ППШ, и мы выезжали в субботу и воскресенье, они позировали, а я их
сначала рисовал, потом писал.

Галина Паламарчук:
- А Вас просили, чтобы должны быть молодые ребята изображены, или Вы сами для себя так решили?

Сергей Ильин:
- Этого никто не просил. На самом деле это ребята-контрактники были, такие выразительные, все молодые, крепкие, плюс они образованные. Насколько я
помню, они были связистами. Сейчас, наверняка, на Донбассе…

Галина Паламарчук:
- Скажите, а когда Вы выбирали учиться или не учиться, пошли в академию художеств? Как решились? У вас уже была семья, уже были дети.

Сергей Ильин:
- Как в академию попал? Я участвовал в областных выставках, которые проходили каждый год. И, как правило, профессора академии курировали областные
выставки, пришли на очередную и увидели мои работы. Они уже знали, что я тракторист, комбайнер. Меня нашли, директор совхоза дал свою «Волгу». Меня
сразу в академию отвезли к ним на прием. И приняли сразу на второй курс.

Галина Паламарчук:
- Вы же пошли учиться очно. А семья?

Сергей Ильин:
- Ну, я же зарплату приносил, платило государство: советская власть была.

Галина Паламарчук:
- Но Вы поменяли деятельность, и жена вас поддержала?

Сергей Ильин:
- Я ничего не менял. До весны - в академии, а потом садился на трактор: весна, лето и до окончания сезона работал на комбайне.
А вот это Донцо. Я поставил мольберт и рисовал прямо с натуры, а маслом можно в любой момент.
А это Елизаветинский кузнец, очень колоритная личность.
А вот елизаветинский мальчишка, портрет юного партизана. Все тот же пейзаж: сосны везде. Никуда не отходил. И на этой картине, где у меня разведчики
идут, та же речка. Вот партизан, а это сын полка. Мальчишка, правда, сейчас двухметровый.
А вот Гатчина, ванночки, где я 20 лет моржевал, плавал, два раза в неделю ездил.

Галина Паламарчук:
- Какие все-таки художники Вас вдохновляют? Вы уже упоминали Репина, Крамского.

Сергей Ильин:
- Они и вдохновляют.
Это река Оять. Мы ездили на симпозиум на неделю туда, там за бугорком деревня, где находилась мастерская великого Василия Поленова, потому что он все
время с натуры писал.
И вот я на этой земле поставил треножник, начал писать, раз - коровы идут с поля, их никто не пасет, а с ними штук 10 бычков, собака с ними, она
бычков пасла. Коровы спокойно подошли, посмотрели, меня лизнули и пошли в воду.
Вот старая женщина: в ее доме во время войны сожгли 62 человека, детей, стариков.
Это мой дед по линии матери, Яров фамилия его, бывший штабс-капитан царской армии. Он был резидентом советской разведки в Таллине.

Галина Паламарчук:
- Сейчас Вам хочется больше писать портретов или пейзажей?

Сергей Ильин:
- Мне все хочется писать, абсолютно все.

Галина Паламарчук:
- А какое время дня Вы считаете лучшим?

Сергей Ильин:
- Только днем натуру лучше делать. Рисунок можно вечером делать - без разницы, какой свет. Сейчас через некоторое время буду писать автопортрет при
свечах.

Галина Паламарчук:
- Вы часто пишете автопортреты? Я вижу, что у Вас тут их довольно много.

Сергей Ильин:
- Да нет, давно уже не писал.

Галина Паламарчук:
- В этой галерее представлены работы Вашего друга Валерия Шевченко.

Сергей Ильин:
- Да, это мой лучший друг, с которым мы идем по жизни больше 40 лет.
В свое время, когда я был самодеятельным художником, и меня приняли в товарищество гатчинских художников, я работал в товарной фирме и писал
миниатюры. Это еще до академии было, больше 40 лет назад. Я уже шел к реализму, а работал, как малые голландцы.
В это время Валера меня поддержал сильно, потому что у нас было много импрессионистов, художников-леваков, и они против меня выступали. Но Володя
Монахов молодец, он нам стенку выделил. Как заходишь в библиотеку Куприна, где выставочный зал, там была стена самодеятельных художников. Я там был.
А вот эскиз: это я в Днепропетровске расписывал два больших плафона в старом храме 17-го века. Там еще во время войны пробили крышу, потом кое-как
залатали. В итоге, все равно живопись подмыло, начала осыпаться. Я писал Иисуса Христа - Вознесение и Преображение. И с какой стороны ни идешь по
проходу к алтарю, Иисус Христос все время глазами провожает.

Галина Паламарчук:
- Сейчас время какое - реализма, абстракционизма?

Сергей Ильин:
- Я думаю, что реализм проснулся уже. Ну как можно абстракционисту написать, допустим, войну в Донбассе? Никак. Надо реально писать. Воин взял автомат
и нажал на курок - вот это надо писать, показывать молодняку. Только реализм! С фронта всякие инсталляции - это издевательство над искусством.
Опять вернемся к музыке: сделайте из Баха инсталляцию какую-нибудь или из Бетховена. Это же невозможно! Но почему в живописи можно прикидываться
идиотом? Но ведь прикидываются, делают напыщенно вид. Серов кому-то из учеников сказал, видя, как тот махает живую натуру: «Что это такое?». «А я так
вижу», - сказал ученик. А Серов говорит: «Видьте, как хотите, но нарисуйте правильно»!
В основе всегда лежит рисунок. Не умеешь рисовать - тогда чего ты скачешь на одной ноге?!