Ковалевский лес: тропой памяти, скорби и любви

Галина Паламарчук:
- Сергей Сергеевич, об этом месте много легенд, много версий, в том числе и про здание, которое называют пороховым складом, складом боеприпасов, погребом для этих же целей. Вы занимаетесь историей этого места уже не менее пяти лет. Что Вы скажете об этом? В частности, о здании, внутри которого мы сейчас стоим?

Сергей Шабанов, уполномоченный по правам человека в Ленинградской области:
- Если мы говорим просто о здании, то, конечно, это никакой не пороховой погреб. Во-первых, это не погреб - здание поднимается вверх на два-три этажа. Во-вторых, это не может быть местом хранения пороха, так как порох никогда не хранили над землей. Кроме того, в местах хранения пороха нет окон. А здесь, внутри здания, как мы видим, находится 41 окно.
Загадку этого здания мы пока не разгадали. Работая в архивах, мы предположили и достаточно уверенно, что это здание построено примерно в 1870 году, в то время, когда создавался Ржевский артиллерийский полигон по указу императора. Это был один из элементов полигона.

Галина Паламарчук:
- Но каким-то целям полигона, наверняка, это здание служило. Каким?

Сергей Шабанов:
- Здание это не может быть ни тюрьмой, ни больницей. Это, конечно, элемент полигона. На это указывает хотя бы то, что с трех сторон здания -земляной вал, который защищает его от полигона, где велись стрельбы. Может быть, это была какая-то лаборатория.

Галина Паламарчук:
- Было ли это место все-таки накопителем, если мы говорим о том, что это место красного террора - место, где расстреливали людей с 1918-го по 1922-й годы. Пишут, что сюда привозили людей на расстрел, потому что было удобно: рядом с трассой, на полигоне стреляют, поэтому дополнительные выстрелы никого не насторожат. Люди ждали в этом здании своей участи. После этого их расстреливали где-то здесь недалеко.

Сергей Шабанов:
- Велика вероятность, что так и есть. Если бы мы нашли документы, которые подтверждали бы это, - нам было бы разговаривать легко. А так приходится пользоваться свидетельскими показаниями, прежде всего, потому, что документальных доказательств никаких нет. Мы после долгого поиска привели сюда человека, который в 90-е годы и до этого работал на Ржевском артиллерийском полигоне и хорошо знал именно это здание по тогдашнему его предназначению. И он вспоминал, что в те годы, когда была разруха, граждане приходили в заброшенное здание, чтобы забрать какие-то строительные материалы. Поэтому здесь нет крыши, здесь нет никаких перекрытий и при этом нет следов пожара, бомбежки или какого-то крупного разрушения. Он знал, что у нас есть предположение о назначении этого здания в 1918-1921 годах, и рассказал, что, когда тащили отсюда доски, на одной из досок нашли слова - нацарапанные, вырезанные ножиком или чем-то: «Мама, прощай, я ни в чем не виноват». Наш свидетель говорил, что надписей было достаточно много, они недвусмысленно объясняли, что люди здесь прощались, страдали. Это как раз увязано с той концепцией, с которой мы пришли к этому поиску. Конечно, нам хотелось бы найти хоть одну такую доску, но слишком много лет прошло. Доски гниют, естественно.

Галина Паламарчук:
- В 2001 году поисковая группа «Мемориала» (признан в России иноагентом в России и ликвидирован) проводила свою исследовательскую работу, зная об этой истории, о том, что здесь может быть место расстрела людей в начале советской власти. Что они обнаружили?

Сергей Шабанов:
- Они, действительно, проводили здесь исследования, которые были допустимы в те времена, но не инструментальные, а исключительно с помощью проколов земли. Искали, естественно, захоронение поэта Николая Гумилева, потому что предполагалось, что где-то здесь он и был расстрелян, возможно, и захоронение митрополита Вениамина, он тоже, предположительно, здесь был расстрелян, может быть, кто-то еще.
Искали вокруг, внутри здания - нигде ничего не нашли, кроме как в 100 метрах отсюда - могилу шестерых расстрелянных. Они вскрыли ее и нашли останки шести человек, черепа были прострелены, не все, правда, потому что стреляли не только в голову. Известно, что использовалось тогда японское оружие Арисака, и гильзы от этого оружия находились в этой могиле. Могила была обозначена, поэтому она есть.

Галина Паламарчук:
- С той поры за этим местом закрепилась эта, так скажем, трагическая «слава» места жертв красного террора.

Сергей Шабанов:
- «Мемориал» на центральном фасаде здания повесил табличку «Жертвам красного террора». Табличку эту мы сохранили, потому что это тоже связано с историей этого места.

Галина Паламарчук:
- Что за портреты священнослужителей размещены по внутреннему периметру здания?

Сергей Шабанов:
- Они уже два года здесь размещены портреты. Сначала только одна сторона была в фотографиях с портретами. В этом году дополнили и другую. Местная епархия уже второй год подряд здесь проводит службу в память о митрополите Вениамине и всех новомученниках.

Галина Паламарчук:
- Ваша история, связанная с этим местом, началась в 2018-м?

Сергей Шабанов:
- В 2018 году члены рабочей группы по увековечению памяти жертв политических репрессий, которая входит в Совет по правам человека (консультативный орган при Президенте России), сообщили мне, что собираются ехать в Ленинградскую область в Ковалевский лес и предложили: «Не хотите ли присоединиться?» Для меня тогда словосочетание «Ковалевский лес» значило только кладбище, которое расположено рядом, больше ничего я о нем не знал.
Я присоединился к ним. Мы обошли все руины, перед зданием была большая яма, пробраться было очень трудно, мостики были все обрушены, но комиссия шла, ведомая сотрудниками «Мемориала». После этого мы расстались, но я проникся тем, что увидел и услышал. После этого распоряжением Президента Российской Федерации я был включен в эту рабочую группу. С тех пор мы продолжили работу в Ковалевском лесу самостоятельно.

Галина Паламарчук:
- Что за это время удалось сделать?

Сергей Шабанов:
- Много. Например, мы теперь видим на фасаде здания с правой и с левой сторон две черные доски, на одной написано, что здесь в ночь на 26 августа 1921 был расстрелян поэт Николай Гумилев, а на другой – то, что здание было накопителем в те годы. Каждый человек, который сюда придет, узнает, что это за здание. Кроме того, мы ликвидировали следы пожара, засыпали яму перед зданием. Дорога, по которой мы шли сюда от шоссе, была канавой, заполненной водой. Мы отсыпали песок, щебень, сделали деревянный настил. Восстановили мостики. Кроме того, вокруг захоронения шести расстрелянных человек установили из цепи ограду, новую надгробную плиту, место теперь обустроено. Постарались, насколько возможно, сохранить ту память, которую берегут люди, приходящие сюда. Сюда ведь не ходили делегации, здесь не было и нет никакого хозяина. Уполномоченный по правам человека теперь присматривает за этим местом.

Галина Паламарчук:
- Вот табличка в начале тропинки от здания к месту предполагаемого захоронения Николая Гумилева, на ней написано: «Тропинка скорби, памяти, молитвы и любви». Действительно, это то место, куда люди приходят сами. Видно, сколько на деревьях размещено информации, портретов, личных историй. Люди связывают гибель своих родных в те годы с этим местом, у них есть какая-то информация, которая передается из уст в уста.

Сергей Шабанов:
- 30 октября - в День памяти жертв политических репрессий - люди приходят сюда, потому что знают, что здесь будет большое стечение народа. Многие рассказывают, что потеряли когда-то своих близких, берегут семейную историю. Все это и наша история.

Галина Паламарчук:
- Вернемся к тем событиям. Начало строительства советского государства: здесь были, судя по отрывочным сведениям, которыми мы располагаем, расстреляны члены так называемой «Петроградской боевой организации» (дело Таганцева), здесь были расстреляны моряки-балтийцы. Что еще мы об этом периоде знаем?

Сергей Шабанов:
- Из совокупности полученных и изученных документов, воспоминаний свидетелей мы опираемся на то, что после покушения на Ленина и убийства Урицкого декретом был объявлен Красный террор с 5 сентября 1918 года. В этот период задача была - нанести решительный удар против терроризма, против тех, кто воинственно против советской власти.
Естественно, что в этих условиях никогда не проводятся никакие суды, то есть разгул для злоупотреблений и безумия очень велик. Мы знаем, что здесь, на территории Ковалевского леса и рядом есть обширное захоронение – там вскрыты могилы и обнаружены останки около 50 человек.
Сюда увозили на расстрел людей, которые были опасны для тогдашней революции: это духовенство, дворянство, это офицерство, интеллигенция. Они, действительно, могли оказать сопротивление. Этих людей здесь и расстреливали.

Галина Паламарчук:
- Таганцев же преподавал в университете?

Сергей Шабанов:
- Да, он педагог. Я видел много документов по делу Таганцева и допроса Николая Гумилева. Которого связывают с этой группой. Не было там организации, поэтому не случайно потом было все реабилитированы. А люди были расстреляны не по совершенному делу, а по предполагаемым намерениям. Когда Гумилева спрашивали, участвовал ли он, он говорил правду: никто ни в чем не участвовал. А готов ли будет участвовать? Да, он сказал, будет готов. Где участвовать? В чем? Приходили к нему люди, бывшие офицеры, и спрашивали: если пойдет волна, ты сможешь к нам примкнуть. Он говорил: «Да». И вот за это намерение он и был расстрелян. В документах написано, что он взял деньги, его попросили купить ленту для пишущей машинки, чтобы можно было какие-то рекламации или листовки напечатать. Но когда он был арестован, деньги были не тронуты, он не купил никакую ленту, и ни одной листовки он не сочинил, не написал. Наверное, не мог он отказаться, когда к нему пришли бывшие товарищи или коллеги. Я не оправдываю ни в чем, но действий никаких не было. И Таганцев точно так же.
Это были люди, которые были воспитаны в другом восприятии мира. И революцию они не приняли в той или иной степени, но ни один из них не был воинствующим, ни один из них не был террористом.

Галина Паламарчук:
- Расстреляны были не только Таганцев, но и члены его семьи. И также молодая женщина, его секретарь.

Сергей Шабанов:
- Всего 61 человек. Об этом была опубликована информация в газете. Удивимся нумерологии: под 13-м номером был Николай Гумилев из 61-го человека в списке.

Галина Паламарчук:
- А место почему было выбрано для расстрела именно здесь? Пишут, что это было удобно - недалеко от шоссе…

Сергей Шабанов:
- Я думаю, что пишут правильно. Но надо еще понимать, что для тех, кто исполнял эту работу, нужно же еще было выкопать могилу для расстрелянных людей. Когда в Левашово на русском кладбище хоронили, то делали это в траншеях, которые копали с помощью техники, привозили туда уже расстрелянных, их тела, туда их сбрасывали и закапывали. Здесь, в Собачьей пустоши, вскрыли порядка 50 могил, и там были тела расстрелянных по 2-3 человека. Здесь нет траншей, копали вручную. Это говорит о не массовости расстрелов. Тем не менее, они происходили. Для того, чтобы расстрелять 2-3 человека, необходимо для них выкопать яму, и не с помощью техники, а с помощью рук. Для этого грунт должен быть легкий. Здесь удобно - песок, высокое место среди болота. Это сейчас Собачья пустошь заросла сосновым лесом. Тогда ничего не было, был пустырь, там легко было выкапывать ямы.
Артиллерийскому полигону здесь больше 200 лет. Все привыкли, что сюда ходить не надо, кроме того, было ограждение. Я предполагаю, что, прежде всего, связано именно с этим.

Галина Паламарчук:
- Здесь массовые расстрелы были прекращены зимой 21-22 года. Но есть предположение, что они здесь происходили еще и в 30-е годы, в очередную волну террора. Или это не так?

Сергей Шабанов:
- Да, есть такое предположение, но не подтвержденное. В основном, считают, что это 1918-1921-й годы.

Галина Паламарчук:
- Мы проходим этой тропой памяти и любви, и все, что здесь мы видим на деревьях, это принесли люди?

Сергей Шабанов:
- Да, это в разные годы люди сделали, здесь что-то ветшает, что-то меняют. Мы не против, естественно, раз люди несут, прикрепляют, приходят молиться, просто вспоминать.
Тропу протоптали достаточную, потому что люди ходят много.
30 октября здесь будет очередное мероприятие, которое называется «Колокол памяти». Мы в этом году проводим его, наверное, правильно назвать, как уроки истории. Не просто будет панихида в память о расстрелянных, это будет именно урок истории: сюда приедут студенты из Всеволожского района. Мы организуем три группы, будет проведена экскурсия, которая расскажет про Ржевский артиллерийский полигон, о его богатейшей истории, и о событиях революции, и о расстрелах.
Мы считаем, что сохранять эту память, это место важно, чтобы люди знали историю своей страны, историю своего края, закономерности развития человеческого общества.

Галина Паламарчук:
- Мы с Вами подошли к высокому берегу речушки…

Сергей Шабанов:
- Это река Лубья, прежде была река Лупа. Здесь и поставлен крест на символической могиле Николая Гумилева. Есть схема предполагаемого места расстрела поэта, которую создал Павел Лукницкий, исследователь биографии и творчества Гумилева. История была интересная. Однажды в дом в Царском Селе к Анне Ахматовой постучался юноша, представился Павлом Лукницким и сказал, что он пишет исследовательскую работу по творчеству Николая Гумилева. Она удивилась: «Молодой человек, Вы разве не знаете, что он репрессирован, расстрелян, что об этом говорить-то нельзя?» Он говорит: «Я же не про его политические взгляды буду рассказывать. Я хочу написать о его творчестве, он же был поэтом». Она откликнулась, у них наметилось доверие друг к другу. И спустя время он стал ее прижизненным биографом Гумилева.
Она попросила разыскать место расстрела и место захоронения Николая Степановича Гумилева. И он эти меры принял. Он разговаривал с людьми, которые к этому были близки, и нашел это место: по крайней мере, со слов людей, которым ему об этом рассказывали. После этого родился этот план. Затрудняюсь сказать, какие это были годы. Ахматова выезжала, кстати, сюда сама. Это подтверждается многократно. План Лукницкого был наложен на данную местность.
Это место «Мемориал» и искал щупами, но не нашел здесь ничего.
Представьте, если захоронение под большим деревом, то туда никаким щупом будет не залезть. Поэтому возможно, что именно здесь и был расстрелян Николай Гумилев, здесь и поставлен этот поклонный черный крест. Правда, без обозначения, что он здесь расстрелян и что он здесь захоронен, потому что все мы понимаем, что это весьма приблизительно.

Галина Паламарчук:
- Это место остается местом памяти, которое посещают люди, за которым вы ухаживаете. И здесь проводится 30 октября каждый год памятное мероприятие.

Сергей Шабанов:
- И не только 30 октября, здесь день рождения Николая Гумилева отмечают почитатели его таланта: раскидывают походные шатры, идут гумилевские чтения - есть такое мероприятие.
Самое главное, что это открытое место, куда люди могут прийти и могут почитать стихи. Мы сделали на входе табличку с отсылкой на сайт аппарата Уполномоченного по правам человека, где вся эта история рассказана, описана. И пока человек перемещается по этой тропе, можно прочитать и увидеть то, что я вам рассказал. А мы все это бережем.