Царская водица из Тайцев

Галина Паламарчук:

С чего лучше начать рассказ про Таицкий водовод?

Павел Мирошниченко:

С озера, которое носит название «Таицкие ключи». Если всмотреться, в нём невооружённым глазом можно увидеть донные источники, то есть ключи. Их здесь не один, и не два, а гораздо больше. Сейчас, в связи с тем, что система давно уже не эксплуатируется, озеро, к сожалению, порастает тиной. К середине лета оно может представлять собой заболоченный пруд, не слишком приятный с виду. Количество воды на Ижорской возвышенности имеет свойство постепенно убывать – и по естественным, и по искусственным причинам.

Галина Паламарчук:

Что здесь было при Екатерине II, в 1760-70-х годах, тогда, когда возникла идея строительства водовода?

Павел Мирошниченко:

Это было более полноводное озеро. На этой территории есть три группы ключей – Таицкие, Демидовские и Орловские (Орловский водовод до сих пор работает). Выше всех по уровню истока располагаются Таицкие ключи, из-за этого они наименее богаты водой, но по этой же причине пригодны для того, чтобы из них можно было сделать самотечный водопровод. В тоннеле (или Минной галерее), о котором мы поговорим позже, нет никаких насосов, вода по нему идёт самотёком. Этому способствует уклон, достаточный для того, чтобы вода могла 7 километров под землёй как-то течь в сторону Пушкина (раньше Царского Села). По этой причине для водопровода и выбрали самую крайнюю группу ключей, хотя она уже находится в зоне рискового обводнения, то есть не каждый год является полноводной. При царях перебои были примерно раз в 10 лет, а в позднее советское и наше время в среднем половина лета – это уже неурожайное с точки зрения воды время. Сейчас ключи полноводные месяца три в году, потом они становятся уже маловодными.

Галина Паламарчук:

Царское Село отсюда находится в 16-17 километрах, но этот источник был всё-таки выбран как самый удобный, эффективный с точки зрения того, чтобы можно было добыть воду и доставить её до Царского Села. Почему?

Павел Мирошниченко:

Царское Село испытывало нужду в воде со времён Елизаветы Петровны. Как только там решили сделать царскую резиденцию, украшенную большими зеркалами прудов, природных источников стало не хватать. Это единственная резиденция императорского уровня, где нет хороших собственных источников водоснабжения. В Гатчине такой проблемы нет. В Петергофе её решили простым способом, раз и навсегда, – провели мощный самотечный канал, с Петровских времён этот вопрос больше не стоял.

Галина Паламарчук:

Как и когда было принято решение о строительстве Таицкого водопровода?

Павел Мирошниченко:

В Царском Селе сначала пытались решать проблему малой кровью – используя ближайшую Виттоловскую группу ключей, находящуюся в районе Нагорного, близ горы Киргоф. Их стало не хватать, поэтому встала необходимость задействовать следующе группы. Елизавета Петровна сама в инженерном деле была не сильна, но её придворные инженеры и военные офицеры были людьми высокоинтеллектуальными, хорошо образованными. Понимая складывающуюся ситуацию, они предложили ей несколько проектов создания водопровода, но тогда они не были осуществлены. А вот уже во времена Екатерины II один из этих проектов воплотили в жизнь. Тогда и масштабы необходимости стали значительнее – резиденция разрасталась, пруды становились больше, в один из маловодных годов Екатерина II распорядилась доработать проект обводнения из Таицких ключей.

В 1771 году был призван французский гидравлик Этьен Карбонье, который, как и многие другие иностранцы, находился на службе в России, хотя даже не знал нашего языка. Он разработал проект, показал нашим инженерам, что можно сделать не канал большой глубины (16 метров), а тоннель. Как раз изюминка его проекта была в том, что можно пробить подземный ход, обойдя гребень ижорской возвышенности (в районе прохождения Киевского шоссе). Для того, чтобы провести воду по тоннелю, надо было на уровне 17 метров под землёй протянуть шахту метростроевским способом. Трудились пятнадцать солдат и один сержант под руководством майора Поздеева. В России были хорошие специалисты по горному делу, скорость работы была впечатляющей – примерно верста в год, для XVIII века это очень быстро. Копали вручную, иногда применяли порох, после которого надо было несколько часов проветривать, извлекать на поверхность разрушенную породу.

В 1772 году начали изыскания, в 1773-74 годах приступили к строительству галереи, а в 1787 году система была запущена. Екатерина II перерезала ленточку, и вода потекла.

Галина Паламарчук:

Из каких частей состоял Таицкий водопровод?

Павел Мирошниченко:

Минная галерея – это 6,7 км под землёй, остальное – это открытые каналы, керамическая (гончарная) труба большого диаметра, кирпичные арочные коллекторы (сначала они были деревянные). К 1799 году, в основном, всё было сделано в кирпиче.

Галина Паламарчук:

Какое количество воды проходило по Таицкому водопроводу?

Павел Мирошниченко:

В лучшие годы могло течь и 70, и 100 литров в секунду. Сейчас таких мощностей нет, но даже объёма 40-50 литров в секунду хватило бы для того, чтобы весь Екатерининский парк, все пруды и каскады снова ожили. Сейчас там утки ходят пешком.

Галина Паламарчук:

Этой воды хватало не только для дворцовых озёр, но и для города?

Павел Мирошниченко:

Да, воды тогда было в разы больше, чем сейчас. Сначала город пил из прудов – в таком состоянии они тогда были. В Царском Селе стояли огромные военные гарнизоны, которые тоже пользовались этим водопроводом – пили, поили и мыли лошадей, стирали обмундирование.

Галина Паламарчук:

Каким путём вода выходит из озера?

Павел Мирошниченко:

Надземная часть заходит в перепуск. Сейчас это труба, может быть, сначала это был акведук. Для того, чтобы разойтись с рекой Веревкой, наш водовод должен был пройти под ней, потому что их нельзя смешивать. Вода Веревки содержит полевые стоки, навоз и прочую грязь, она не должна была попадать в водопровод с чистой родниковой водой, предназначенной для снабжения императорского дворца, города Царское Село, а также Павловска, Софии и Тярлево.

После акведука шёл гидроузел (который сейчас полностью развалился), потом несколько сот метров открытого канала (треугольная траншея в высоких берегах), после него вода уходила под землю.

Галина Паламарчук:

Что-то из этого можно увидеть в наши дни?

Павел Мирошниченко:

В советское время коллектор был превращён в свалку. Под землёй находится керамическая труба большого диаметра (по ней мог пролезть человек, чтобы почистить её), которая последний раз прокладывалась, судя по всему, в начале XX века. Раньше трубы периодически меняли. Керамические трубы Боровичского завода «Новь» можно увидеть и сейчас, если найти вход в коллектор. Труба снаружи была обложена кирпичом, бутовой кладкой, и заглублена на полтора-три метра (она не должна была промерзать).

После трубы, в районе перелеска водопровод снова выходит на поверхность, там есть кусок открытого канала и Таицкий грот (это часть гидротехнического сооружения). Ранее декоративно оформленный каменный Таицкий грот сейчас превратился в руины, мы можем увидеть только каменную стенку и где-то глубоко внутри виднеется вода. С одной стороны был Таицкий грот, с другой – Гурголовский грот, эти красивые арочные сооружения были разрушены войной. Грот Монаха рассыпался уже в поздний советский период.

После грота начинался тоннель в рост человека, протяжённостью 6700 метров. Сейчас его первые две сотни метров упали полностью. Шахту можно увидеть в районе Кондакопшино. Тоннель – это и есть Минная галерея (значит, сделанная подземным, шахтным способом). Сейчас модное слово «майнинг» означает любая шахтная работа. Для того, чтобы сделать эту галерею, проводили взрывы – порох закладывали в тоннель, тампонировали и поджигали.

В Минной галерее было 58 колодцев, через которые следили за её состоянием, обслуживали и ежегодно ремонтировали. Под дорогами галерея проходила на глубине до 17 метров. Она представляет собой деревянный сруб, расположенный горизонтально, приблизительно через метр идут рамы, между ними стены из досок.

Когда водовод работал, вода под напором шла в тоннель. Сейчас вход в грот зарос, но галерея исправно собирает воду и несёт её в сторону Пушкина со скоростью приблизительно 20 литров в секунду.

Галина Паламарчук:

И сейчас вода в Минной галерее чистая?

Павел Мирошниченко:

Да, её можно пить. Люди даже оборудовали лесенку, чтобы спускаться к развалинам грота.

Галина Паламарчук:

Сколько лет водопровод функционировал?

Павел Мирошниченко:

Он работал до 30-х годов прошлого столетия как дублёр Орловского водопровода, который запустили в 1907-1908 годах. После войны Таицкий водопровод никто не стал восстанавливать, потому что не до того было.

Галина Паламарчук:

Зачем был сделан Орловский водовод? Одного было недостаточно?

Павел Мирошниченко:

Несмотря на то, что на Таицком водопроводе постоянно проводились профилактические работы, за ним следили, меняли прогнившие столбы и доски, всё-таки случались аварии. Когда царская резиденция оставалась без водоснабжения (порой даже на несколько месяцев), требовалось в кратчайшие сроки решить вопрос, но это ведь непростая задача. Заказчик был такой, что особо не забалуешь. Тогда и встал вопрос о том, что нужен ещё один водопровод.

В период с 1904 по 1907 годы строили Орловский водопровод. Вода из Орловских ключей в современных конструкциях была направлена в сторону Царского Села. Использовались уже чугунные трубы, водонапорные станции, «Башня Инка» (резервуар спроектирован по проекту инженера Отто Инце), башни Певческая и Орловская в Пушкине. То есть эта система водопровода строилась так же, как и сейчас.

Галина Паламарчук:

Таицкий водопровод пытались восстановить?

Павел Мирошниченко:

В 1986-1987 годах группа энтузиастов под руководством сотрудников Дворца Виктора Петровича Семёнова и Ирины Григорьевны Степоненко взялась за это дело. Был расчищен грот до того состояния, в котором он находится сегодня (до этого там был просто склон, и откуда-то снизу сочилась вода). Полностью грот расчищать не стали и оставили для потомков в таком виде. Дело в том, что за расконсервацией всегда должна следовать реставрация. Если реставрации нет, то и не надо трогать, иначе всё разрушится. Проникнуть в галерею от грота нельзя, потому что там всё завалено. Сейчас проходим для человека только нижний участок в несколько сот метров – от станции Кондакопшино до Киевского шоссе. Но и туда можно лезть не всегда, по малой воде и только подготовленному человеку, в гидрокостюме, спущенному по верёвке.

Галина Паламарчук:

Для группы «Таицкий водовод» смысл этого объекта какой? Кроме того, что он, безусловно, имеет историческую ценность.

Павел Мирошниченко:

У каждого человека должен быть какой-то гигантский личный проект, амбициозный и мощный. Для нашей группы это именно он. Мы люди, запустившие Таицкий водопровод, который считался погибшим.

В 1987 году мы несколько сот метров прошли по галерее, восстанавливали её. Нам удалось пустить воду от нижней части Минной галереи до прудов. В тоннеле есть свои источники, которые бьют сбоку, мы их каптировали, чтобы они давали воду в Пушкин, даже когда другая часть водопровода не работает (вода от грота может полностью сливаться в сторону Тайцев). Срединный участок остался невосстановленный. Если бы мы попытались пройти все семь километров, то мы бы, наверное, до сих пор шли или сгинули бы где-нибудь там. И всё-таки мы совершили то, что никто до нас не мог сделать. Это событие, которое могло случиться только один раз, только в те годы. Этому способствовала пресса, о нас каждую неделю рассказывали в «Смене» и по телевидению, нам стала помогать прогрессивная общественность, руководители того времени встали за народ и поддержали энтузиазм масс.

Мы спелестологи – занимаемся искусственными подземными сооружениями. Наша группа защищала каменоломни в Телези от застройщиков, мы обследовали все пещеры и каменоломни в Ленинградской области и на ближайшие 400 км от неё во все стороны. Но самый известный, можно сказать культовый, наш объект – это Таицкий водопровод. Считалось, что в Советском Союзе ничего нельзя было сделать, а оказалось, что всё-таки можно – пришла группа людей без специальных документов, дипломов об образовании, разрешений, практически самозванцы, и сделали водопровод (стоимость которого оценивалась в несколько миллионов тогдашних рублей).

Галина Паламарчук:

Как Вы думаете, как этот объект должен выглядеть в XXI веке?

Павел Мирошниченко:

Это должен быть частично действующий макет памятника. В верхней части он может быть памятником без гидротехнической функции. Можно оборудовать участок от Таицкого грота до парка, до усадьбы Демидовых – почистить каналы, привести в порядок грот, и по ним будет что-то течь, а туристы будут ходить и радоваться, дивиться, как это было. Галерея останется как есть, к сожалению, она в нескольких местах перебита, с ней ничего сделать нельзя. А вот участок от Киевского шоссе до Баболовского парка и всю территорию Пушкинского заповедника можно запустить. Реально там может течь 10-20 литров в секунду, что обеспечит треть потребности наполняемости прудов. Там уже практически не надо делать подземные работы, только если какие-то небольшие расчистки, надо всего лишь привести в порядок каналы – в этом нет ничего сумасшедшего, это обычная работа.

Галина Паламарчук:

Таицкий водопровод можно назвать памятником инженерной мысли?

Павел Мирошниченко:

Конечно. Это крупнейшее на Северо-Западе инженерное сооружение подобного масштаба. Он был построен в рекордные сроки, и сложность его рекордная. Лично я больше не знаю ни одного реального подземного хода, выполнявшего гидрологическую функцию, длиной 7 км. Может быть, в Италии есть что-то такого плана, но это далеко от нас, это уже другая цивилизация.