Будущий ас учится летать
Движимые благородными порывами многие романтические натуры с началом войны грезили подвигами, наградами и боевой славой. Но идиллия мирного времени столкнулась с буднями военной поры, а суровая армейская действительность быстро учила жизни.
В письме матери юный доброволец Гриша Сук так описывает свои впечатления лета 1915 года: «Милая мамуся! Попал я в Гатчину, в казармы, в самый сущий земной ад. Помещение ужасное. Общие нары, короткие, так что не хватает даже лечь, и, кроме того, страшная теснота и грязь, клопы. Терплю исключительно из-за попадания в Коломяги на аэродром… Вчера здесь угробился летчик на «моране» (вдребезги)… Милая мамочка, прошу тебя слезно об одном: похлопочи за меня как-нибудь. Хотя бы через директора академии Реформатского. Он может замолвить хоть что-нибудь за меня Джунковскому, а тот может написать Ульянину, попросить вспомнить обо мне и назначить поскорее в отряд летчиков».
Протекции наш юный герой не получил – жить 150 нижним чинам пришлось в казармах Кирасирского полка в страшной тесноте и со вшами. Практическое обучение началось только в середине лета 1915 года с полётов на бипланах «Фарман-4», затем перешли на «Фарман-16» и «Фарман-22», и только потом пересели на скоростные монопланы «Моран-G».
В очередном письме домой Григорий писал: «Летаем мы утром, с 2 и до 6-8 часов и вечером, с 7 и до темноты. Инструктор меня очень хвалит, равно как и его помощник, но всё же летишь всегда с большой осторожностью, и приходится много работать с рулями… Мамуся! Вот хорошо бы было, если бы ты прислала или сама привезла мне мой лыжный костюм, а то наверху утром страшно холодно, и весь издрогнешь, пока спустишься».
Инструктором группы нижних чинов на «Моранах» был опытный лётчик, француз Луи Жануар, оказавшийся в начале войны в России. Среди сослуживцев Григория по летающим «учебным партам» были знаменитые впоследствии лётчики Михаил Бабушкин и Алексей Шиуков.
Не смотря на аварии и непогоду, обучение продвигалось, и 25 (12) января Григорий Сук стал первым лётчиком выпуска 1916 года, о чём тут же гордо сообщил в письме матери: «Можешь меня поздравить, вчера в 1.35 минут дня полетел и выдержал экзамен. Получил «лётчика», и на радостях проели 6 рублей 90 копеек в собрании, угостил обедом всю нашу «братву» из «первого класса». Лететь было трудно до чёрта, скверно работал мотор, страшный ветер вверху за облаками, земли под конец совсем не было видно, и под конец совсем мотор сдал, и садился (планировал с высоты 1300 метров) неизвестно куда. Ничего сквозь облака не было видно, но всё же попал на аэродром. Даже под конец «спиральку» крутнул. Покачали меня, с аппарата стащили, «дьяволы». Морда вся заиндевела. Похож был на «лешмана», ещё сегодня глаза болят, ну, да зато теперь в полном смысле лётчик, а не г… какое-нибудь. Аэро-Сук».
Своей необычной фамилией Григорий был обязан отцу – наполовину чеху по происхождению. После недолгого отпуска в Москву на похороны отца, новоиспечённый лётчик был направлен в 26-й Корпусной авиаотряд Юго-западного фронта, куда прибыл 28 (15) марта 1916 года. Отряд воевал на порядком устаревших французских бипланах «Вуазен-LА».
«Георгий» для Григория
Фронтовые будни проходили в разведывательных полётах и бомбардировках позиций. Встречи с противником в воздухе были редкими.
Но приходилось быть начеку даже в отсутствии самолётов врага. В очередном письме домой, младший унтер-офицер Сук сообщал: «Мой первый аппарат сгорел, то есть сгорел… только мотор, аппарат я погасил на земле, когда спустился. Сел я удачно и на хорошее место, но лететь на горящем аппарате было, правда, очень неприятно».
Получив новый аппарат, Григорий Сук вместе с наблюдателем-офицером в одном из боевых вылетов наткнулся на австрийский самолёт-корректировщик артогня. Наблюдателю удалось повредить из пулемёта самолёт противника, но австриец дотянул до своих позиций...
Такие победы – с посадкой на чужих позициях – не засчитывались, но боевая работа Григория была отмечена начальством. Он был удостоен трёх Георгиевских крестов и 3 июля (20 июня) 1916 года произведён в старшие унтер-офицеры, а на следующий день – направлен в школу авиации военного времени Московского Императорского общества воздухоплавания (ИМОВ) для обучения полётам на быстроходных истребителях – бипланах «Ньюпор».
Так волею случая вновь довелось повидать матушку и старшего брата. Тем более, что с братом у них теперь была общая тема для разговоров, общая профессия – Борис тоже решил стать лётчиком и поступил на Теоретические курсы авиации при Императорском техническом училище, а после учился в той же школе авиации ИМОВ, что и младший брат. В 1917 году Борис был направлен для обучения полётам и высшему пилотажу во Францию, а вернувшись, с сентября 1917 года он воевал в 11-м корпусном авиаотряде.
Но вернёмся к нашему герою. Уже в августе 1916 года переобучение в школе ИМОВ было завершено. Опытный и храбрый лётчик Григорий Сук вместе тёзкой-одногруппником, прославленным впоследствии «красным асом» Григорием Сапожниковым, получили назначение в 9-й авиаотряд истребителей.
«…в бой вступаю со светлой душой»
Отряд действовал на Румынском фронте под командованием будущего аса, военного лётчика подпоручика И.А. Лойко. Именно Иван Лойко стал автором первой воздушной победы отряда 26 (13) сентября: «Подпоручик Лойко, корнет Казанский на «Ньюдесе» сбили неприятельский аэроплан у Дорна-Ватра. Упал в неприятельском расположении».
Григорий Сук сбил свой первый самолёт уже в следующем году, после Февральской революции. К тому времени он стал полным Георгиевским кавалером и за боевые отличия был произведён в первый офицерский чин прапорщика. Лётчики отряда с двухместных «Ньюпоров-10» пересели на скоростные истребители «Моран Монокок», а затем на «Ньюпор-21». Нелётная погода и революционные брожения отрицательно сказались на боевой деятельности, полёты прекратились на целый месяц.
26 (13) марта 1917 года во время патрулирования на высоте 4600 метров Григорий увидел австрийский «Бранденбург», летевший на 1000 метров ниже. Сук открыл огонь с дистанции 300 метров и продолжал стрелять, пока самолёты не сблизились до 20 метров. Промчавшись под повреждённым самолётом противника, наш авиатор развернулся и, отрезая путь к отступлению, пошёл в атаку на встречных курсах. На этот раз пулемётная очередь, вероятно, угодила в мотор австрийца, и тот быстро начал снижаться. Развернувшись вторично, наш истребитель не смог обнаружить неприятеля и вернулся на свой аэродром.
Как выяснилось позже, австрийский самолёт сел на вынужденную посадку, а лётчик капрал Имре Кенеди и наблюдатель лейтенант Вильгельм Дулер были взяты в плен. О первой подтверждённой победе Григорий тут же написал матери: «С одним немцем подрался отлично и всё-таки сбил. Дело своё я люблю, в бой вступаю со светлой душой, но далеко не загадываю. Кто знает, если жив буду, вероятно, останусь на военной службе — очень уж меня втянуло. А нелетучим я не могу быть, как ворона без хвоста».
В начале июня в отряд поступили истребители «Ньюпор-17» производства московского завода «Дукс», но Георгий Сук продолжал летать на старом «Ньюпор-21». Он писал матери: «Я теперь летаю на истребителе другого типа, но одноместный также. Шикарная установка пулемёта, и «прёт» как хочешь — скорость и быстрота подъёма на высоту огромны».
За июль 1917 года 9-й истребительный по числу боевых полётов лидировал среди авиаотрядов 9-го авиадивизиона: восемь лётчиков совершили 72 вылета. Наши авиаторы стали применять новую тактику: летали, как писали в донесениях, «в составе звена» по два-четыре самолёта.
9 августа (27 июля) Сук на «Ньюпоре-21» уничтожил очередной вражеский самолёт. Август 1917 года, пожалуй, стал самым богатым на воздушные бои и победы 9-го истребительного. В середине месяца отряд получил новые самолёты — два английских истребителя «Виккерс» FB.19 Мк.1. Один из них достался прапорщику Суку. На нём же он одержал очередную воздушную победу, 2 сентября (20 августа) сбив в паре с командиром отряда Лойко очередного австрийца. Через 10 дней, звено Лойко–Сук–Сапожников “приземлило” ещё один австрийский «Бранденбург».
В начале октября Георгий написал последнее письмо матери: «Насчёт политики писать ничего не могу, и ты мне не пиши, сам знаю, что скверно, ну да подождём — увидим. Грустно иногда на душе уж очень и горько, ну да ничего».
Последний бой военный лётчик прапорщик Сук провёл 28 (15) ноября 1917 года, сбив «Бранденбург». В тот же день в штаб армии поступила телеграмма: «делая поворот для посадки на аэродром, прапорщик Сук скользнул на крыло, а затем, перейдя в штопор, упал и разбился». Спустя три дня приказом по 9-й армии Георгий Сук посмертно получил орден Св. Георгия 4-й степени за воздушную победу, одержанную ещё в апреле.
Лётчики 9-го истребительного авиаотряда выполнили более 600 боевых вылетов и одержали около 30 воздушных побед. На счету командира отряда поручика И.А. Лойко значилось 12 аэропланов, прапорщик Г.Э. Сук сбил 8 (из них два были не подтверждены). Прапорщик В.И. Стржижевский – 6, подпоручик Р.К. Карклин – 5, старший унтер-офицер Г.С. Сапожников – 4.
Пути боевых товарищей в Гражданскую войну разошлись: Лойко, Карклин и полный Георгиевский кавалер Стржижевский служили у белых, а полный Георгиевский кавалер Алелюхин – у украинцев, Сапожников – у красных. Судьба, или же Фортуна лётчика Григорию Суку такого выбора не оставила.
Александр Божко,
заместитель председателя секции истории авиации и космонавтики СПбФ ИИЕТ РАН
