Юрий Давыдкин: «В театре текст учат ногами»

Елена Гордиенко:
- Давайте вспомним, как все начиналось?

Юрий Давыдкин:
- Начиналось все в 2014 году: тогда мне и группе молодежи, которым стало по 18 - 19, и они уже не могли быть учащимися Центра дополнительного образования «Созвездие», просто указали на дверь, а ребята хотели продолжения истории. Вот такой толпой мы и пришли в сентябре 2014 года во Дворец молодежи к директору Юрию Ивановичу Назарову, который согласился принять нашу джаз-банду, наших неугомонных талантливых ребят. Через год мы выпустили первый спектакль «Все начинается с любви» по рассказу Валентина Распутина «Рудольфио». Мы до сих пор его играем. За 10 лет мы поставили 22 спектакля. Когда мы начинали, я ставил спектакли один, теперь Сергей Сергеевич стал дипломированным специалистом, сценаристом, режиссером, сейчас он работает как режиссер театра.
Также у нас есть режиссеры-любители, причем разновозрастные. Недавно мы сделали «Старомодную комедию», которую поставила музыкант Татьяна Демшева, ей 60+. Просто пришла, ей захотелось попробовать себя в качестве режиссера, и поставила замечательный спектакль для наших актеров 60+.
Действительно, работа проделана большая, но проблема в том, что ребята растут, они заканчивают школы, институты, уходят в армию, женятся, выходят замуж, уезжают в другие города и даже страны, кто-то умирает, к сожалению. К сожалению, мы сейчас потеряли 6 спектаклей из репертуара, но мы очень надеемся и ждем прихода новых сил, новых подростков, мальчиков, девочек, чтобы восстановить и «Ромео и Джульетту», и «Антимиры» Вознесенского, и «Оду женщине», и «Спектакль-пазл» - все-все спектакли, который мы сейчас не можем играть из-за отсутствия самых актеров, на которых это ставилось. Мы не хороним наши спектакли, мы пытаемся им дать новое дыхание, новую жизнь с новыми актерами. Спектакли – это мои дети. Я работаю театральным педагогом 50 лет, иногда мне говорят: «Этот спектакль играть не надо», так вы скажите просто: «Поставьте своего ребенка к стенке и расстреляйте. Понимаете?». Каждый спектакль – это год работы. Например, как мы работали над «Исповедью» – это наш лучший спектакль по Гоголю, трижды лауреат международных конкурсов. Мы больше, чем полгода, сидели с Сергеем Сергеевичем за столом, до хрипоты ругались, выясняли, обсуждали.

Елена Гордиенко:
- Почему ругались?

Сергей Богмут:
- Застольный период спектакля всегда подразумевает обсуждение мнений, подходов, приемов. Мы должны прийти к взаимному решению: чтобы и актеру было комфортно, и чтобы режиссер правильно передал сверхзадачу актеру. Так с каждым спектаклем проходит работа. Но в случае с «Исповедью» произошел особенный накал, потому что это был наш первый мужской моноспектакль, когда актер один на сцене. Спектакль «Голос», наш женский моноспектакль, был поставлен позже.
«Исповедь» – спектакль по произведению «Записки сумасшедшего», идею я Юрию Ивановичу принес: у меня было огромное желание сделать что-то новое, грандиозное.

Юрий Давыдкин:
- Я тут же схватился за голову, потому что не знал, как это сделать. Проблема в том, что герой сходит с ума на протяжении двух часов на глазах зрителей. А быть пьяным и сходить с ума актеру противопоказано, тем более актеру-любителю. Наша задача - доказать, что он кристально в разуме, это зрители «плывут». А он, когда говорит, что мозг находится не в голове, а его приносит ветром со Средиземного моря, должен это доказательно сказать. К концу спектакля с ума должны сойти зрители. Он должен быть с математической точностью и логичностью, структурировано излагать свою идею.
Есть спектакли, которые я продавливаю, иногда они становятся родными для артистов, иногда артисты играют их скорее вопреки, чем благодаря. Но в случае с «Исповедью» я не мог продавить: он должен был либо принять, либо отказаться от этого спектакля вообще. И мы искали актерских приспособлений - это была большая трудность, но мы это сделали, у нас получилось. Спектакль получил грант президента - Московский фестиваль, главная роль, и еще два фестиваля, международный и всероссийский, на которых мы получили дипломы. Вообще 8 наших спектаклей награждены международными дипломами 1-й и 2-й степеней. Еще у нас 6 наград всероссийских конкурсов.

Елена Гордиенко:
- Награды – это важно для театра, для актеров, для режиссера?

Сергей Богмут:
- Важно - это признание от зрителя, это доказательство того, что ты делаешь что-то не просто так. Спектакли оценивают, их смотрят, а если награждают – значит, действительно, понравилось, легло на сердце, взяло за душу.

Юрий Давыдкин:
- Наряду с нашей работой в конкурсе было около 700 заявок от разных театров, в том числе профессиональных, со всей России, из стран Прибалтики, Чехии, Словакии, Финляндии. Мы из этих 700 получили диплом 1-й степени, не Гран-при, но тем не менее, это – зарплата актеров. Аплодисменты, дипломы – это зарплата актеров. У нас коллектив любительский, мы не получаем никаких денег.

Сергей Богмут:
- В 2019-м был фестиваль «Народный театр» в Санкт-Петербурге, где был отборочный этап, я даже не помню число конкурсантов, что-то заоблачное было. И я туда поехал просто для себя, просто посмотреть на других актеров, даже не скажу попробовать, просто для удовольствия. И туда я взял монолог из спектакля по «Запискам сумасшедшего». Я думаю, что этот монолог сыграл основную роль, и я победил на этом фестивале. В награду за победу на этом фестивале было участие в спектакле театра «Комедианты»: меня пригласили играть на сцене с профессиональными актерами в спектакле «Дневник влюбленного прокурора».

Юрий Давыдкин:
- Интересно, что из трех победителей этого фестиваля одна женщина была из питерского Народного театра, вторым был Сергей Сергеевич, а третьей – моя студентка из Новгородского колледжа культуры и искусств имени Рахманинова. Она тоже победила в этом конкурсе.

Елена Гордиенко:
- Понравилось на профессиональной сцене?

Сергей Богмут:
- Незабываемое ощущение. Это было 5 лет назад, но я помню все, как вчера, каждую секунду, проведенную на сцене: там совсем другая атмосфера. У нас в театре, конечно, тоже замечательная атмосфера. Чем отличается, я не знаю, думаю, что это дух города. Там даже запах особый. Все другое.

Юрий Давыдкин:
- Профессиональный театр, там все более жестко. Мне иной раз хочется взорваться и во время репетиции послать кого-нибудь подальше. Но когда я понимаю, что этот человек посвящает себя «ТеатриКу» и годами приходит на репетиции, и таскает декорации… У нас работают все - на постановочной работе неважно, лауреат ты или не лауреат, студент или актер: моют полы, ставят декорации, тащат реквизит, включают аппаратуру. И я могу взять швабру, помыть полы, постелить ковер. Мы не не получаем зарплату.
Для каждого из нас это просто дыхание, жизнь, радость.

Елена Гордиенко:
- Сколько человек сейчас в вашем коллективе?

Юрий Давыдкин:
- Немаленький коллектив - больше 30 человек. У нас система такая: есть члены «ТеатриКа», их много не бывает, это 9 человек; есть кандидаты в члены; и есть участники антрепризы – «пауэр-банк» из приглашенных актеров. Мы приглашаем на те или иные спектакли актеров из ТЮЗа, из театра «За углом», детей от 12 лет и взрослых до 84-х – это наш маленький банк. Когда мы начинаем ставить новый спектакль и среди членов «ТеатриКа» не находим нужного типажа на роль, то мы можем обратиться к участникам.

Елена Гордиенко:
- Они не отказывают?

Сергей Богмут:
- Скорее, наоборот – за любую возможность цепляются: это возможность себя показать, попробовать себя в какой-то определенной роли. Но в первую очередь, мы смотрим на членов и на кандидатов в члены «ТеатриКа», это наша семья, основа.

Юрий Давыдкин:
- Унас принцип: не сиди и не жди, когда тебя пригласят и дадут какую-то роль.

Елена Гордиенко:
- То есть скромность – это не про театр.

Сергей Богмут:
- Скромный у нас долго не задержится.

Юрий Давыдкин:
- Кто успел, тот и смел. Приходят люди, на которых сначала смотришь и думаешь: «Ну, какая из нее Джульетта?», а потом смотришь, она уже сценарий взяла, уже знает текст, уже готова работать - прекрасный получается артист. Бывает и наоборот: на кого-то что-то планируешь, и по типажу, и по задачам подходит, но он сам не тянется, не хочет.

Елена Гордиенко:
- Зачем тогда люди приходят?

Юрий Давыдкин:
- Были у нас актеры-эпизодники, которые готовы маленький эпизод сыграть, а серьезную работу - нет.
Сергей в главных ролях в 8 спектаклях. Ему все время говорят: «Как ты запоминаешь текст?» Это еще одна тайна, потому что текст с бумажки никто в театре не учит: его учат ногами - через мизансценирование, через репетиции. Все запоминается через ноги, шаг за шагом, постепенно. Главное – объясняешь актеру сверхзадачу спектакля, говоришь, по какому пути ему идти, мотивируешь его на сквозное действие, и дальше он идет сам. Через это приходит понимание текста. Он может путаться поначалу, нести отсебятину, а потом текст укладывается. По-другому в театре выучить текст невозможно.

Сергей Богмут:
- «Записки сумасшедшего» – двухчасовой спектакль, я его работаю без суфлера. Обычно мы в случае премьеры спектакля, в случае дебюта актера обязательно посадим одного суфлера, который будет тихонечко подсказывать, контролировать ситуацию и вбрасывать текст, если это нужно. Но «Исповедь» я уже работаю без суфлера.
Однажды был случай: я вышел на сцену, это как раз была премьера «Исповеди», волновался жутко, в какой-то момент понимаю, что текст вылетел, забыл и все, дальше я прислушиваюсь к суфлеру, но не слышу, они очень тихо дают текст, я понимаю, что долго прислушиваться не могу и что только на себя сейчас могу надеяться - тихонечко начинаю выплывать, импровизировать, вспоминать, и ко мне возвращается текст.

Юрий Давыдкин:
- Но он бы не вспомнил, если бы не знал актерскую задачу в этом кусочке. Ему известно, что он хочет, и это помогает вспомнить текст.

Сергей Богмут:
- А это как раз-таки те самые застольные работы. Когда мы сидим за столом и каждую актерскую задачу, задачу героя, сцену, все это обговариваем. Индивидуально, постоянно, психологически, монотонно мы добиваемся того, что эта задача ложится.

Елена Гордиенко:
- Зрители заметили заминку?

Сергей Богмут:
- Я думаю, что нет, потому что зритель никогда не знает, как оно должно быть. Зритель приходит за результатом.

Елена Гордиенко:
- Режиссер заметил?

Сергей Богмут:
- На премьере Юрий Иванович сидел в первом ряду, я его попросил, потому что было нервно, мы спектакль переносили несколько раз. И вот долгожданная премьера! Я периодически посматривал на Юрия Ивановича, чтобы понимать, все ли хорошо: я вижу глаза, понимаю, что все правильно делаю. Спасательный круг в виде Юрия Ивановича у меня присутствует. Где-то в середине спектакля Юрий Иванович хватается за голову, и я начинаю буквально сыпаться, понимаю, что я что-то сделал не так. Это был первый моноспектакль, мне было тяжело, это серьезный опыт. И вот я вижу состояние Юрия Ивановича - и все. Но я все-таки выплыл, все нормально, думаю, не буду больше смотреть на Юрия Ивановича. В конце спектакля я к нему подхожу, он говорит: «У меня просто голову кольнуло». Все было хорошо.

Юрий Давыдкин:
- А в спектакле «Голос» одни междометия. Она час сорок говорит по телефону с любимым, который ее бросил. «Да!», «Что?», «Милый…», «Куда?», «Зачем?» - это катастрофически сложно запомнить. Мы придумали его текст, рработали через телефон, через наушники, чтобы он задавал вопросы, а она ему отвечала. Потом мы от этого отказались. У нас уже третья актриса меняется в одном спектакле, но спектакль жив.

Елена Гордиенко:
- Вы ставите такие сложные спектакли. Может, брать что-нибудь попроще, полегче?

Сергей Богмут:
- Сложно сочетать слова «легкий» и «спектакль». Не бывает легких спектаклей. Все равно ты вкладываешься в это, продумываешь все. Какой бы ни был жанр, комедия или драма, актерские задачи присутствуют и там, и там. Сверхзадача присутствует и там, и там.

Юрий Давыдкин:
- Легкий спектакль требует серьезной работы. Моя позиция как верующего человека, как христианина: для меня театр сродни церковной кафедры. Для меня важно нести гражданскую позицию.
Я в своей жизни ставил много мюзиклов, смешных хохмочек, всяких капустников, и сейчас в жизни моей осталось не так много, мне хочется говорить со зрителем о серьезных вещах, которыми болеет общество, о проблемах.
Мы взяли в работу и полгода убили на спектакль итальянского драматурга, и когда началась СВО, мы поняли, что должны от него отказаться, потому что сейчас это может работать на врагов. Главный герой – человек, который в жизни получил все, что мог. Он шел по трупам и к 50 годам понимает, что жизнь проходит, а радости от этого он не получает. И через 1.5 часа на сцене он кончает жизнь самоубийством, уходит, так и не поняв, что он был для этой жизни. Он имел все, он был шикарным журналистом, телевизионщиком, актером, директором - все, за что он брался, у него получалось, но он бросал на полпути. Среди этих брошенных - его жена, его сын, которых он возненавидел. Он брался и бросал, брался и бросал. И в результате, он понимает, что он пустышка, что жизнь проскочила мимо него. И он пускает себе пулю в лоб: он делает это с легкостью, принимает смерть с наслаждением, потому что единственная истина, которая в его жизни произошла, - этот выстрел в висок. Мы готовили этот моноспектакль с Сергеем, но началась СВО, и мы решили отказаться от этой темы.
Тем не менее, все наши спектакли о любви, о порядочности человеческих отношений, об ответственности друг за друга, о том, что надо своих не бросать. Какие-то из наших спектаклей больше говорят о христианских ценностях, какие-то об общечеловеческих ценностях.
Мы поставили спектакль «Оскар и Розовая дама», второе название - «Письма Богу». 10-летний мальчик умирает от рака и за 10 дней проживает 10 лет за каждый день жизни. И выжившая из ума 80-летняя старая нянечка, которая скрасила последние 10 дней его жизни, приводит его к Богу. Спектакль получился на редкость искренним, честным и чистым. И зритель его очень тепло воспринял. Мы уже его показывали в нескольких местах в Питере.
Наш старый спектакль «Маленький принц» – тоже христианская позиция. Все наши спектакли о любви, о порядочности человеческой, о чувстве долга не только за себя любимого, но и за тех, кто тебе доверил свою жизнь, тех, кто с тобой рядом находится.
Может быть, Сергей Сергеевич когда-нибудь поставит какую-нибудь веселую комедию, у него еще все приведи. А мне хочется говорить о более серьезных вещах. Зрители плачут на наших спектаклях, они смеются и благодарят.

Елена Гордиенко:
- Ваш зритель - это кто?

Юрий Давыдкин:
- Удивительно, но наш зритель – это и молодежь, и люди среднего возраста: рядышком находится пансионат «Родные люди», к нам приходят и оттуда. У нас вход бесплатный. К нам приходят те, кто к нам приходит, и мы с удовольствием для них играем. К нам может прийти 130 человек, как это было с «Эдит Пиаф» и с «Записками сумасшедшего», пришлось открыть лестницу, часть зрителей смотрели стоя. К нам приезжают из Питера, на рекламу, которую мы даем ВКонтакте. Огромное спасибо за поддержку нашим информационным спонсорам, телеканалу «ОРЕОЛ47», «Гатчина-ИНФО» за то, что вы печатаете в газете рекламу наших спектаклей, наши объявления. Благодаря этому зрители приходят.
Мы благодарны депутатскому корпусу, который вошел в наше положение: у нас было старое световое оборудование, которое нам подарил ТЮЗ, и наконец, нам купили на 260 тысяч рублей профессиональный театральный свет.
Конечно, нам помогает Дворец молодежи, огромное им за это спасибо. Я понимаю, что их возможности не беспредельны, кроме нас, есть еще студии и творческие объединения, молодежные движения, и всем надо, и всем хочется. По возможности они нас поддерживают.
Нас поддерживают зрители: они приносят нам пакетами старую одежду, которую мы перешиваем, делаем костюмы для спектаклей. Например, шинель у Сергея была сделана из женского пальто – там подшили, там выточки убрали, сделали погоны – голь на выдумки хитра. Иногда я ночью сижу, у меня нет швейной машинки, я шью своими руками. Когда я не успеваю сделать что-то к спектаклю, я просто креплю степлером. Однажды во время «Ромео и Джульетты» подскочил ко мне Сергей Сергеевич: «У меня длинный рукав, что делать?», я схватил степлер и прикнопил ему рубашку прямо к коже.

Сергей Богмут:
- Да, это было за 3 минуты до выхода на сцену. Меня Юрий Иванович прикрепил к рубашке, мы смотрим друг на друга, глаза в глаза, я молча вытаскиваю из себя скобку, кровь брызнула, и мы начинаем смеяться. Потому что по-другому никак на это нельзя было отреагировать.

Юрий Давыдкин:
- Для одного спектакля нам нужен был кафтан 18-го века, я его соорудил из какого-то пиджака, из каких-то тряпок, и утром уже сшил его степлером. А потом уже молодой человек, который играл эту роль, рассказал, что чесался все 1.5 часа, пока шел спектакль, потому что некоторые скрепки были не до конца согнуты. Это безобразие, конечно. Но по-прежнему одним из спонсоров нашего «ТеатриКа» являются гатчинские помойки. Мы тащим оттуда настольные лампы, зеркала, разные удивительные штучки, швейные машинки, старые телевизоры - все, что нам может пригодиться. Недавно я с помойки принес шикарный венский стул, сделал ремонт, вышел прекрасный реквизит для нашей следующей работы.
Мы мечтаем поставить «Пять вечеров» Володина, этот стульчик будет как раз в тему. Все делаем сами, нам некому платить и не с чего. Мы шьем, вяжем, вышиваем, прибиваем, приколачиваем, красим.

Елена Гордиенко:
- Где базируется ваш театр?

Юрий Давыдкин:
- Наша основная площадка – Дворец Молодежи. Помимо нас, там очень кипучая деятельность, что меня радует. Я смотрю на эту молодежь и молодею вместе с ними. Нам там выделили всего 3 дня в неделю. Для нас это катастрофически мало, поскольку, кроме меня и Сергея Сергеевича, у нас есть еще 3 режиссера, которые тоже ставят спектакли. Нам пошла навстречу Ирина Лидзарь, директор музея «Дачная столица», она пустила нас репетировать в «Куприн-центр». Нам пошли навстречу в руководстве клуба предприятия слепых – мы им показываем бесплатно спектакли, а они нам дают возможность 1 день в неделю репетировать на их площадке, заниматься студийными занятиями. В Школе третьего возраста у нас свой театральный кабинет, где я веду арт-студию «Театр поколений».
Это все одна и та же команда, мы «ТеатриК», и у нас есть филиалы в разных точках, где мы параллельно репетируем спектакли. Актеры в Школе третьего возраста от 60 до 84 лет, но там есть актеры среднего возраста и даже подростки, потому что есть спектакли, где нужны внуки, сыновья, дочки. Мы одна команда, мы не делимся.

Елена Гордиенко:
- Если кто-то захочет стать членом вашей команды, где вас можно найти? Где можно найти информацию о вас?

Юрий Давыдкин:
- ВКонтакте у нас есть группа, там есть некоторые наши спектакли, информация о наших выступлениях, все последние новости там.

Елена Гордиенко:
- Принимаете ли вы новых членов в команду?

Сергей Богмут:
- Набор ведем. С сентября у нас началось открытие сезона, приглашаем. К нам уже человек 8 пришли.

Юрий Давыдкин:
- Мы набираем ребят, которые приходят в студию, проходят трехгодичную программу: художественное слово, сценическая речь, актерское мастерство, сцен-движения, основы театрального грима. Мы изучаем технику театральной сцены – чем отличается театральная сцена от эстрадной, от цирковой арены и так далее. Эти занятия мы проводим с подростками, мы набираем с 12 лет, потому что они за это время подрастают, и к концу второго года они уже могут работать в каких-то спектаклях, где нам нужны будут внуки, дети и так далее. А взрослых мы приглашаем в труппу с 16 лет без ограничений. Всем, кому надоели кастрюли, домашний быт, мы говорим: «Приходите!». У нас играет уже третий год женщина, которая никогда не думала, что сможет в этом реализовать, она работает бухгалтером, а на сцене выступает в главных ролях. Пути Господни неисповедимы.
Мне нравится, что наши бывшие актеры, которые в силу разных обстоятельств сейчас не в «ТеатриКе», продолжают интересоваться нами. Недавно к нам вернулся бывший актер и вдруг изъявил желание продолжить работать вместе. Приглашаем всех к участию в «ТеатриКе».

Сергей Богмут:
- 27 октября состоится мой бенефис, который посвящен уже моему 10-летию в творческом объединении «Театр и Компания». Я буду лично сам делиться своим творчеством, это будут и стихи, и отрезки из спектаклей как режиссера, так и актера. 17:00, там же – Достоевского, 2.

Елена Гордиенко:
- Какая богатая будет творческая осень! Спасибо большое. Еще раз поздравляю вас с 10-летием. Желаю успехов.