Отец Анатолий Першин: «Душа предстанет перед Богом одна. Никого не притянешь в свидетели»

Ирина Ёлочкина:
- Отец Анатолий, спасибо, что пришли к нам в гости. Не очень привычно выглядит, когда батюшка с гитарой. И это, конечно, очень колоритно.

Отец Анатолий:
- Я всю жизнь, с детства, с гитарой. Кто меня знает, а меня знают очень многие, без гитары меня не представляют. Я думаю, что и в Гатчине есть много людей, которые смотрят православный телеканал «Союз», где я веду музыкальную рубрику. Недавно выступал в Тайцах, для детей с ограниченными возможностями - в Гатчине, в музыкальной школе. Веду регулярные в Ставрополье вечера «Разговор по душам». Я там неподалеку восстанавливаю храм на озере Долгом в деревне Зажупанье. Заброшенное место – я просто проезжал, и у меня сердце дрогнуло. И езжу туда регулярно, 250 километров туда и обратно. И еще успеваю там в культурной жизни участвовать. Для меня это миссионерская деятельность. Надо нести слово Божье. То же самое сейчас на телевидении: есть возможность поговорить по душам. Я рад, что я с вами познакомился.

Ирина Ёлочкина:
- И я рада. Я искала вас в прошлом году, но, видимо, неправильными путями ходила. Как-то Господь не вывел меня на ту дорогу, по которой шли Вы.

Отец Анатолий:
- Всему свое время. Видимо, так и лучше.

Ирина Ёлочкина:
- А вот сейчас все устроилось и распорядилось. Я довольна, что вы приехали.

Отец Анатолий:
- Будем дружить.

Ирина Ёлочкина:
- Вы говорили, что есть песни главные и не главные, есть более значимые для Вас?

Отец Анатолий:
- Я давно на сцене, поэтому у меня есть период, в котором песни боевые, которые сейчас меня волнуют, которые я понимаю, в которых могу полностью себя выложить. Потом наступает период, когда появляются новые песни. Мне приходится выступать на стадионах перед молодежью, меня приглашают на рок-концерты. Например, «Рок против наркотиков», на которых много молодежи.
Меня вызывают, и чтобы сказать слово Божье. И мне приходится разговаривать с молодежью на их языке. Я бывший рок-музыкант, хотя бывших не бывает. Был Советский Союз, и мне хотелось против системы идти, как и любому молодому человеку. Я познакомился с Юрием Шевчуком, с Кинчевым.

Ирина Ёлочкина:
- Вы родились в деревне Выползово Тверской области?

Отец Анатолий:
- Да. Я с детства любил музыку, поэтому и поступил в музыкальное училище. Чтобы найти себя, определиться со своим творчеством, приехал в Ленинград, в культурную столицу, устроился дворником при Октябрьской гостинице, мел Невский проспект, сочинял музыку, участвовал в рок-движении. Мы хотели, чтобы изменился строй, но нельзя было «разрушать все до основания, а затем…». Это у нас такая русская черта. Надо сохранять все лучшее, а храмы вот разрушили. Зачем? А сейчас приходится восстанавливать. Это очень тяжело. Наверное, все знают, как тяжело восстанавливать, легче построить заново.

Ирина Ёлочкина:
- Я из Вологодской области, из маленького городка Тотьма.

Отец Анатолий:
- Я там был, участвовал в перенесении мощей Феодосия Тотемского. Ночевал в доме, где Рубцов жил у своего друга. Там есть речка Песья-Деньга. И очень красивые храмы в Тотьме. Так что мне эти места известны. Потрясающая история самого Феодосия. Как арестовали его мощи, знаете? Был поток народа после революции к мощам, чтобы люди молились, и его мощи арестовали и увезли в тюрьму. А народ равно подкупал охранников, деньги платили, чтобы прикладываться к мощам. Тогда его мощи замуровали в стену и забыли. А в советское время один электрик в Вологде в тюрьме вологодской ремонтировал проводку, что-то долбил, и гроб выпал на него. Гроб стоя поставили и заблокировали. И я был как раз там. Повезло мне.

Ирина Ёлочкина:
- У вас была совершенно другая жизнь, когда вы работали и жили в Ленинграде. А потом произошел трагический случай, вы лежали в коме и, когда стали поправляться, в больнице пришло осознание, что хочется чем-то другим заниматься. Так?

Отец Анатолий:
- Не в больнице. Мне на том свете пришло осознание. Я думаю, что сейчас это не секрет: есть свидетельства, душа уходит, и человек даже видит свое тело. Это загробный опыт так называется, посмертный. И душа уходит из тела и попадает в какие-то миры другие, то есть на тот свет. А некоторые души возвращаются. В реанимации человека спасают, и он обратно возвращается.

Ирина Ёлочкина:
- А вы помните, где вы были на том свете, в каком месте?

Отец Анатолий:
- Да, я помню. Я в ад попал.

Ирина Ёлочкина:
- Страшно?

Отец Анатолий:
- Это не то слово, это даже словами не описать. Место, где нет Бога и вообще ничего нет - одна боль вечная, одна секунда, как вечность. Это не описать словами. И меня архангел Михаил вытащил из этого. Я тогда даже невоцерквленный был. Я просто увидел ангела, который меня вытащил из этого состояния. Я очнулся в реанимации, и у меня изменилось сознание. Когда я на том свете находился, еще до того, как я попал в ад, мне было все рассказано о моей жизни, о том, как надо жить, и что я неправильно жил. Я это все понял. Я хотел, рвался обратно, душа рвалась обратно, но там уже был другой график. И когда я вернулся, понял, что спасение в этой жизни может только через Христа быть. Не зря его Спаситель называют. Многие люди не понимают это, пытаются через ум или газеты, книги, или какие-то влияния. Я через личный опыт пережил, я пошел сразу покрестился.
Здоровье плохо возвращалось. И такой был промысел, что я попал в монастырь в Архангельскую область: Юра Шевчук отправил меня туда. Там я умирал некоторое время, думал, что жизнь заканчивается. Но я дополз до мощей, там святой лежал под спудом в храме Троицком преподобный Антоний Сийский. И произошло чудо: я исцелился по молитве. Я молился, конечно, мне не хотелось умирать. Я был молодой человек. Потом я приехал в Петербург и стал помогать монастырю. Был построен храм Антония Сийского здесь, в Петербурге. Это подворье Архангельского монастыря Антония Сийского и храм Антония Сийского. И меня рукоположили священником, хотя я не планировал быть священником.

Ирина Ёлочкина:
- А как могут так рукоположить, у вас же не было образования специального?

Отец Анатолий:
- Не было. Есть воля епископа, когда он видит человека по его деятельности. Человек построил храм, воцерковился. Потом я заочно закончил семинарию. Понимаете, мне все легко давалось, тексты запоминались церковнославянские, как будто это я уже знал раньше. Видимо, Господь меня оставил, потому что знал мой дальнейший путь. Он меня вернул, чтобы я прошел этот путь вот так и через строительство.
Я вспомнил о гитаре. Она была на много лет забыта, и меня друзья мои вынудили и в театре «Странник» я дал свой первый концерт.

Ирина Ёлочкина:
- В Санкт-Петербурге на Цветочной улице?

Отец Анатолий:
- Это православный драматический театр на Цветочной, 16. И вот я там три года был. Потом как-то подбежал ко мне режиссер, стал меня обнимать, целовать: такого он еще не видел, я словно исповедуюсь с помощью гитары. Получаются такие песни-исповеди. Каждый мой жизненный период вырастает в песню. Они очень личные, но, с другой стороны, я понимаю, что и в людях то же самое происходит, что и во мне.
Был начальный период, когда я воцерковлялся или когда еще неверующий был, у меня такие песни еще остались. Я их специально сейчас иногда пою. Когда меня терзали сомнения, для чего я живу, почему, какой выход из этого? Неужели я умру? А дальше что будет? Для чего родился? Священник - обыкновенный человек, ему тоже хочется выпить, закусить, но все на самом деле от личности зависит. Сколько священников - столько и личностей. Все они люди. Единственное, что они отличаются от людей тем, что они священники. А кто такой священник? Что такое рукоположение в священников? Господь положил руку на апостолов, апостолы положили руку на епископов, епископы на священников: и вот 2000 лет передается это рукоположение.
Когда рукополагали меня в священники, мне казалось, что я умираю. Один человек мне «кричал»: беги, беги отсюда, пока не поздно.

Ирина Ёлочкина:
- Вам страшно, что ли, было?

Отец Анатолий:
- Мне было страшно. Потому что вся моя такая греховная жизнь - это все-таки привычки, это удобно, поиски комфорта, плотские удовольствия. Это очень сильно влияет на тебя. А духовная жизнь, наоборот, - тебя в небо зовет. Ты разрываешься буквально на две части. Нижняя часть хочет своего, а верхняя часть - своего! И когда я первые 3 года был священником, я просто горел. У меня было такое ощущение, что я постоянно горел. У меня не было ни дня, ни ночи, я говорил проповеди, а сам за собой наблюдал, люди стояли, записывали на диктофоны, я понимал, что это не я говорю. Такие пламенные были слова, и они сами подбирались.

Ирина Ёлочкина:
- Вы не готовились заранее?

Отец Анатолий:
- Нет, я никогда не готовлюсь к проповеди. Другие священники готовились. А я говорю о том, что у меня болит внутри, о том, что я переживаю, чувствую. И людей это очень сильно касается. У меня еще за много лет появился, знаете, внутри сканер. Я вот смотрю и вижу, что их сейчас волнует.

Ирина Ёлочкина:
- А Вы знаете, что меня сейчас волнует?

Отец Анатолий:
- Догадываюсь, есть у вас пара тем. Самое свое сокровенное доверяют священнику. Придет, например, прекрасная женщина, подходит к исповеди, и такая помойка из нее выливается. И ты думаешь, как этот образ совместить с тем, что у человека в душе? Никак не можешь понять. Как яблоко: снаружи бывает красивым, а внутри его - черви.

Ирина Ёлочкина:
- Священник должен быть бесстрастным?

Отец Анатолий:
- Нет, я не могу быть бесстрастным. Это меня касается. Но мне Господь помогает это все выдержать. А по-человечески это невозможно, просто с ума сойти можно. Обыкновенный человек сошел бы с ума просто. А Господь дает благодать. Тем священник и отличается, что Господь дает благодать
перенесения таких тяжелых состояний и человеческих, и своих собственных. На священника идут большие нападки, потому что он пытается человека с неправильной дороги свернуть, вернуть на путь истинный.
Вот последняя тема у меня – чистота. Я думаю, она каждого человека касается, каждый хочет чистоты, начиная с собственной комнаты.

Ирина Ёлочкина:
- Вы споете песню, мне она очень понравилась - «Как хочется чистоты» - про рожь, про поле.

Отец Анатолий:
- Да. Я расскажу, как она появилась, ведь у каждой песни есть история.
«Как хочется чистоты, как хочется простоты, как хочется тепла.
Как хочется добрых слов, как хочется светлых снов. Как хочется, чтобы была любовь».

Ирина Ёлочкина:
- А были случаи, когда священник вдруг пожалел о своем выборе? Или это вряд ли может быть?

Отец Анатолий:
- Я думаю, что бывает такое, чисто человеческое. Кто-то думает, что у священника и машина есть, и другие блага. Люди за ним бегают и руку ему целуют. А что за этим стоит, что у тебя нет ни дня, ни ночи, что за тобой тысячи людей, что за них надо молиться, что тебе нужно храм восстанавливать, что тебе нужно доставать громадные деньги на восстановление, никто тебе их не дает. Есть такая русская поговорка: поп и на болоте намолотит.
Но человек не может понять, что нужно еще любить очень сильно людей. Если у тебя нет любви, то к тебе никто не придет в храм. Как говорится: «Каков поп, таков и приход». Будет красивый храм, а народу там не будет - это трагедия тогда. А есть батюшки, к которым и на самолетах летают, и в горы забираются, и в тайгу едут много километров с ночевкой. Хорошие батюшки все дальше и дальше убегают от этого мира, потому что они начинают понимать суету.

Ирина Ёлочкина:
- А Вы какой батюшка тогда?

Отец Анатолий:
- Значит, не очень хороший. Я миссионер. Я понимаю свою миссию.
А есть священники, которые хотят просто молиться, и к ним люди тянутся. И чем дальше они убегают, тем за ними люди больше бегут.
Очень тяжелый крест священства, очень. Может быть, не каждый понимает его, но я его вкусил в полной мере.

Ирина Ёлочкина:
- Как Вы говорите: батюшка тот же человек, только священник. Когда у Марины Цветаевой спросили, есть ли у нее соблазны, она ответила, что из всех соблазнов ей нравится больше всего соблазн слабости, по-моему, бесстрастия и соблазн чужого. Есть какие-то искушения вообще, просто по-человечески? Или нельзя допускать эти мысли дальше, чем они пришли? Господи, господи, это не мои.

Отец Анатолий:
- Знаете, что происходит с человеком? Чем ближе он к Богу, тем все виднее. Когда человек очистится, и священники тоже очищаются, но священники и причащаются регулярно, и людей причащают, и исповедуют. Самое главное - остается страсть в человеке, когда он как будто все очистил. Вот это мои наблюдения. Он может бросить курить, бросить пить, что-то еще. И остается самое главное. Одна из самых главных страстей - это гордыня. Того же самого священника могут так превознести - и все: он тогда все теряет, он начинает думать, что что-то из себя представляет.
Это для примера. А может вылезти винопитие, и враг начнет через это винопитие его долбить. Ему главное - человека сбить с ног. И тогда начинается главная борьба. Это бывает у любого человека.
Вот возьмем вас, и вы начнете бороться со своими страстями, наклонностями, привычками, которые уже второй натурой стали. Любой курильщик пусть попробует взять и бросить курить. И он на такое наткнется, что это дымящаяся палочка победит всю его волю собственную. Есть такая элементарная привычка - на ночь наедаться колбасы, когда все уснули. Так вот, человек все равно прокрадется ночью и наестся. Пусть даже честное пионерское до этого давал. Это называется гортанобесие. Человек заедает свои нервы вместо того, чтобы пойти исповедаться, он поедает все подряд: пирожное, мороженое, - чтобы успокоиться. Ничего не будет, пока человек не поставит приоритеты: что для него самое главное?
Знаете, что сказал блаженный Августин? «Если Бог на первом месте, то все остальное на своем». Если у тебя что-то другое на первом месте, у тебя вся жизнь наперекосяк будет, потому что ты живешь не по законам божественного мира. Вот ты хоть достигнешь самой власти, хоть денег, и все это в пух и прах раздербанят, и это уже очень грустная, грустная, ужасная история, потому что у человека неправильно расставлены приоритеты.
Но душа все равно страдает, она ищет Бога. Человек не может найти выхода. Он не понимает, что ему нужно взять и не напиться, к примеру, а пойти в храм. Не понимает, потому что он не приучен - нас к этому не приучали. Я сам родился в Советском Союзе, у меня дома не было ни одной иконы. Мои родители были парторгами. Только вот так: достойно встретим съезд КПСС!
Я еще плакат сам отцу помогал писать.

Ирина Ёлочкина:
- Вы здорово играете на гитаре!

Отец Анатолий:
- Я передаю в песне энергетику. Это можно даже сказать - крик души.

Ирина Ёлочкина:
- Есть такое выражение: душа поет. Когда душа поет, что это значит? Когда складывается все в жизни, с делами все устраивается? Или душа поет по другому поводу?

Отец Анатолий:
- На этой бренной земле одни труды. Только труд, только преодоление. А душа хочет петь. У меня это бывает во сне. Или, если ты нашел свое любимое дело на этой земле, то, через что ты реализовываешься. Вот это и есть счастье.
Господь дает каждому человеку свой путь от рождения до могилы. Он достаточно прямой. Он говорит: «Иди вот так». Дает ему компас. Но человек идет и вдруг видит что-то блестящее. Образ какой-то мелькнул. Он туда раз … и в болото. И сидит там. А это, оказывается, вонючее болото. А потом человек начинает привыкать, думать, что вроде и ничего тут, тепло. Только нос торчит, и к запахам привык уже. Так у человека жизнь проходит, он прекращает идти по своему пути и бороться с обстоятельствами. А дальше что? Душа-то его начинает страдать, как в моей песне. Душа понимает, что она должна быть там, а не здесь, в этом болоте. И у человека начинает рваться сердце, он пытается выбраться из этого болота. А если там уже дети родились, допустим? Какой путь возвращения на путь истинный?
А перед смертью Господь спросит: я тебе давал путь, все рассказал и посылал людей, чтобы ты шел по этому пути, а ты что сделал? Ты пошел по своей похоти. И человеку нечего будет сказать. У него будет осознание перед самой смертью, за три минуты, и он поймет, что прожил жизнь впустую. Представляете, что это будет? Какая трагедия для человека! Поэтому дано покаяние. Если человек осознает, покается, если он смирится, вот тогда Господь его обратно возвращает на этот путь в то место, где он должен быть. Но вот этот пробел, где он был, уже ничем не исправить, это пустота, пустое пространство.
У меня есть целая система духовного возрождения. Человек приходит, я говорю, что у меня к нему есть предложение. Согласны? Согласен. Берем 10 заповедей, и вы начинаете думать по каждой, где у вас пробелы. Все пробелы от того, что какую-то заповедь вы серьезно нарушаете. К примеру, вы не почитаете родителей, с детства не слушались.

Ирина Ёлочкина:
- С какого времени Вы вместе с матушкой? Я знаю, что ее зовут Ольга.

Отец Анатолий:
- Она в сознательном возрасте уже у меня появилась, когда у меня был вопрос, уходить в монастырь или не уходить. Мне Господь ее послал. Это явно подарок мне, ангела мне послал. Видимо, когда Господь меня вернул, он помощников мне назначил.
Мне только оставалось наше дело человеческое - не пройти мимо, различить, разглядеть, что от лукавого, а что от Бога.

Ирина Ёлочкина:
- А Вы матушке писали песни?

Отец Анатолий:
- Да, у меня есть песня «Оля-О-о» называется. Матушка моя - подвижница, это моя опора. Я сейчас в лучах у вас сижу, а матушка в это время там трудится, готовит, стирает, в храме помогает. Она ослик, на котором тележка едет. Матушек мало знают, а их подвиг большой. О нем надо говорить.
И в один из дней рождения я написал песню для нее. Я в большом долгу перед ней.

Ирина Ёлочкина:
- Понравилась песня матушке?

Отец Анатолий:
- Да. Иногда на концертах она выходит со мной, поет. У нее простой голос, и в этом красота. У нее есть талант, но некогда его развивать. Я свой талант реализую сейчас, который у меня был. Нельзя зарывать талант, я и других подтягиваю. Даже матушка у меня запела. Она рисует неплохо, много что делает, но ей некогда.

Ирина Ёлочкина:
- У вас столько профессий, отец Анатолий. Вы и строите, и музыкант, и композитор, и поэт, и священник. Служения у Вас различны, многогранны.

Отец Анатолий:
- Это все одно. Я, как рыба в воде, просто плаваю и все. Многие люди разделяют: поработал - домой вернулся. Дома он один, потом вышел на работу, надел бабочку или галстук – другой. А я стараюсь быть везде один и тот же. У меня все превратилось в служение, вся моя жизнь. Я всем говорю, что жизнь должна быть служением, а служение связано и с моим талантом, который мне Господь дал, который нельзя зарывать. Получается, это счастье и есть. Ты не замечаешь своего здоровья, тебе некогда подумать о себе. Ошибка многих в том, что люди начинают слушать себя, прислушиваться. Надо жить для других.

Ирина Ёлочкина:
- А как этому научиться? Это я уже про себя спрашиваю. Как научиться, чтобы мир был в душе, покой, чтобы не нервничать, не переживать? Я понимаю, как говорится, что Господь управит, но все равно человек нервничает, а говорят, что это делать нельзя.

Отец Анатолий:
- Потому что он живет без Бога, потому что на себя надеется, что он все сам, а у самого не получается. Самолюбие заедает, эгоизм. Знаете, подходит ко мне одна женщина в храме и говорит: «Батюшка, я поняла, что на все воля Божья». Я отвечаю, что я уже лет пять об этом говорю с амвона – на все воля Божья. «Так это вы говорите, а я поняла сама. Представляете, меня сейчас увольняют, а я: «На все воля Божья». Неужели меня Господь оставит?». И все нормально устроилось у нее и даже лучше. Вот насколько человек не знает, что дальше. А может, Господь убирает человека из ситуации? Зачем стучаться в закрытую дверь, допустим, когда рядом дверь открыта? У меня так случалось тысячу раз.

Ирина Ёлочкина:
- Этими философскими темами, религией стали интересоваться с какого возраста?

Отец Анатолий:
- Я всегда был религиозен на самом деле. Я искал Бога. В детстве - в облаках, потом мучительно в юности – каков он?

Ирина Ёлочкина:
- Очень красивые слова в одной из ваших песен:
«Разрешилось небо дождем.
Мы сидим и хлеба все ждем.
Эх, пойти бы в поле, где рожь,
и расстаться с болью под дождь».

Отец Анатолий:
- Да, я ее написал, когда однажды приехал в деревню, в которой жила моя бабушка Параскева. В детстве я там часто бывал. И нахлынули воспоминания.

Ирина Ёлочкина:
- У вас много хороших философских песен. Например, «Одинокий странник», хотя она и грустная немного, но, слушая ее, хочется поразмышлять о жизни.
«Все то, что было и что будет –
слава Богу.
Теперь осталась только суть.
Когда великая любовь тебя коснется,
и ты очнешься от греха.
Прольются слезы, и душа твоя взовьется
весенней птицей в небеса.
Тогда все скорби, беды, муки и печали,
как тени, сгинут в никуда».

Отец Анатолий:
- Дело в том, что каждый одинок в жизни, глубоко одинок. Нам кажется, что мы такие общественные деятели, что вокруг нас люди, а душа предстанет перед Богом одна. Никого не притянешь в свидетели.

Ирина Ёлочкина:
- Отец Анатолий, Вы очень талантливый человек, и я рада нашей встрече. Спасибо вам большое.

Отец Анатолий:
- И Вам спасибо, что пригласили.

Ирина Ёлочкина:
- Благословите, если можно, наших телезрителей.

Отец Анатолий:
- Всем благословение и ангелов-хранителей на всех ваших жизненных путях.