Белогорка: осторожно, модерн!

Галина Паламарчук:
- Рашид, кто гений этого места?

Рашид Ганцев, методист музея «Дачная столица»:
- Это хороший вопрос. Гений – это сам замок. Не известна абсолютно точно фамилия автора этого шедевра архитектуры в стиле северного модерна. Есть мнение специалистов, очень уважаемых людей, которые склоняются к фамилии Владимира Петровича Тавлинова. Нельзя не учитывать этого мнения, но я их уважаю еще и за то, что они всегда делают оговорку: документально это не подтверждено. Поэтому, когда речь идет об авторе проекта, можно услышать четыре фамилии: это и Барановский, и Тавлинов, и Овсянников, и Шёне. И все четыре теоретически могли быть причастными к созданию этого замечательного проекта.

Галина Паламарчук:
- Это начало XX века, мы год хотя бы можем точно сказать - 1912-й? Или он тоже под вопросом?

Рашид Ганцев:
- Год тоже под вопросом. Потому что нет ни проекта, нет ни подписи архитектора, ни даты введения в эксплуатацию. Есть косвенные расчеты, что, скорее всего, к 1912 году он был готов. Условно эту дату можно принять. Интересно, что именно Гавриил Васильевич Барановский считался главным архитектором семьи Елисеевых. Целая группа архитекторов работала на это семейство, их излюбленный стиль – это как раз северный модерн. Архитектором основных зданий, построенных в этом стиле, является Барановский. Мне в свое время довелось поговорить с Татьяной Анатольевной Фоминой, наследницей и владелицей этого сооружения (к сожалению, ее уже нет в живых), я ей задавал вопрос: «Как Вы считаете, кто автор проекта?». И она без тени сомнения сразу же сказала, что, конечно же, Барановский. Поэтому для меня это вопрос открытый: может быть Барановской, может быть Тавлинов, может быть все четыре фамилии, которые я называл. А, может быть, время откроет эту тайну, где-то найдутся источники, в которых будет указана фамилия одного или нескольких авторов.

Галина Паламарчук:
- Почему они так любили именно этот стиль? Понятно, что в то время северный модерн был популярен.

Рашид Ганцев:
- Это вообще была очень интересная эпоха. Классицизм отодвигается на второй план, весь этот ампир, барокко, рококо и все прочее. Напыщенность, свойственная правящему классу, дворянству, верхушке, уступает место вышедшему на передовые позиции совершенно новому сословию – купечеству, которое начинает играть важную роль в жизни общества. Надо быть искусствоведом, архитектором, чтобы это как-то подтвердить или опровергнуть, но мне кажется, что новый стиль – как раз вызов этого сословия уходящему в прошлое дворянскому стилю, образу жизни и вообще мироустройству. Купцы начали играть очень важную роль. Отмена крепостного права, развитие творческой инициативы, деловой хватки приводит к тому, что в купцы можно выбиться из крестьянства. Примеров огромное множество. Собственно говоря, и родоначальник фамилии Елисеевых тоже был из крестьян, причем из самых-самых низов, с него началась империя Елисеевых - одна из богатейших купеческих династий. Эти люди понимали очень важную для развития России роль образования. Россия была довольно-таки малообразованной страной. По мере роста коммерции строились новые магазины, вырабатывались новые связи, совершались многочисленные поездки за границу. Купцы понимали, что без образования дальше развиваться нельзя. Упор делали не только на чисто коммерческие науки, такие, как математика, бухгалтерский учет или что-то в этом роде, но и на языки, естествознание. Нужно было быть специалистом во многих отраслях знания. Многие из них были благотворителями, способствовали развитию образования, становились попечителями школ.
Александр Григорьевич Елисеев тоже занимает активную позицию в этом плане – в нескольких школах он являлся попечителем, устанавливал стипендии, выделял крупные суммы для того, чтобы могли учиться не только дети из высших слоев, но и из крестьян (среди которых было много талантливых, способных ребят). В этом их заслуга.

Галина Паламарчук:
- Они хотели сказать свое слово, быть современными и придать какой-то новый импульс развитию страны?

Рашид Ганцев:
- Да. Они понимали, куда надо двигаться. Прежние властители умов тоже понимали, что надо, но все-таки выступали чаще всего тормозом, мне кажется.

Галина Паламарчук:
- Нельзя не сказать об этом парке и о том, как здесь сажали деревья. Говорят, что деревья сажали, что называется, вниз головой, это правда?

Рашид Ганцев:
- Дело в том, что сельским хозяйством здесь активно занимались при Елисеевых. Здесь были оранжереи, диковинные овощи и фрукты, проводились опыты, эксперименты по посадке ростков лип вверх ногами, то есть макушкой в землю. В здешнем институте сельского хозяйства работают многие известные люди от науки, от сельского хозяйства, они это подтверждают. Есть такой способ, который приводит к интересным, замечательным результатам – кроны становятся своеобразной формы, с изогнутыми стволами. Получается очень красиво.

Галина Паламарчук:
- На стенах дома много примеров современной настенной живописи… Но все-таки все еще много аутентичного и родного, да?

Рашид Ганцев:
- Конечно. Хотя везде в Интернете, в справочниках пишут, что это руины, но эти руины еще в неплохом состоянии. Здесь родного осталось много. Настенная живопись (граффити) удаляется, и этот процесс происходит безболезненно.
Природный камень, кирпич, плитка – излюбленные материалы для Елисеевых, потому что они употребляются именно в стиле северный модерн. Именно это уже дважды спасло здание от полного уничтожения. Здесь было два пожара. Первый случился в 1944 году. Тогда, понятно, была война, все горело, и интерьеры выгорели, и крыша была практически уничтожена. Но второй пожар случился относительно недавно, в самом начале ХХI века, когда это здание оставил сельхозинститут, оно стало для него, видимо, обузой. Здесь стали бывать непрошенные гости, которые разводили костры, развлекались. Случился второй пожар. Опять сильно пострадала крыша. Про интерьеры можно не говорить, потому что во времена сельхозинститута здесь были химические лаборатории, и следы всего этого мы сейчас наблюдаем.

Галина Паламарчук:
- Во время строительства здесь, скорее всего, работала команда архитекторов, потому что нужно было и материалы выбирать, и позаботиться об инженерном обеспечении…

Рашид Ганцев:
- Да, опять же, мы говорим о том, что купечество – это был достаточно передовой класс или сословие, который использовал все новшества, все достижения в строительстве, в инженерии. Есть много рассказов о том, что здесь был водопровод, была своя небольшая электростанция, была небольшая автономная канализация. Этими благами здесь, в отдельном хозяйстве, в этой усадьбе пользовались. И про телефон рассказывают. То есть здесь цивилизации временами было даже больше, чем в столице, в Петербурге. Разумеется, это очень большая, сложная по тем временам, кропотливая работа. И одному человеку со всеми этими вопросами было бы не справиться. Скорее всего, кто-то помогал. И вот как раз здесь помощь Тавлинова могла быть очень весомой и, может быть, даже решающей. Но как было на самом деле, мы не знаем, к сожалению, может быть, пока.

Галина Паламарчук:
- Если мы условно берем год создания 1912-й, то понимаем, что буквально всего-то 5 лет до революции Елисеевы могли воспользоваться своим творением.

Рашид Ганцев:
- Да, совсем недолго. Потом последовали эти события. К тому времени уже не было в живых первого супруга Елизаветы Александровны Елисеевой Николая Владимировича Новинского, судьба второго мужа, Ивана Яковлевича Фомина, тоже не понятна и драматична. Елизавета Александровна покидает эти места, пытается излечиться от той болезни, которая ей досталась от матери (ее мама умерла от чахотки). Это очень печальная история. Елизавета всю жизнь пыталась с этим недугом бороться, лечилась. Когда случились эти события, она уезжает на юго-восток страны, и там ее следы теряются. Где-то там она и умирает.

Галина Паламарчук:
- Мы стоим у стрельчатых окон, характерных для стиля северный модерн, раньше из них можно было увидеть Оредеж, но сейчас этот вид закрывает разросшийся кустарник.

Рашид Ганцев:
- К счастью, окна сохранились. И деревянные рамы тоже того времени – это не новые, не в советское время сделанные. Рамы добротные, капитальные. На самом деле, их здесь осталось не так много. Но глядя на сохранившиеся, можно себе представить, как они выглядели тогда.

Галина Паламарчук:
- В стенах можно увидеть каналы, служившие для отопления всего этого большого сооружения.

Рашид Ганцев:
- Таких каналов здесь должно быть много, потому что огромный массив кирпича, все это здание нужно было отапливать. Были многочисленные печи, прислуга, которая приносила дрова, топила, открывала и закрывала все эти вьюшки... Черная копоть внутри каналов говорит о том, что это не вентиляционные каналы, а именно для отопления.

Галина Паламарчук:
- Этой копоти больше 100 лет? Вряд ли здесь топили в советское время…

Рашид Ганцев:
- Трудно сказать. Но копоти что будет там внутри? В дореволюционное время топили точно, а в советское время какими-то печами, думаю, тоже могли пользоваться. Отопительная система работала, и работала исправно. Если тепла не хватало, почему бы и нет?

Галина Паламарчук:
- Кирпич и другие материалы, которые использовались для постройки, были местного производства?

Рашид Ганцев:
- Материалов, здесь использованных, много: и металл, и изделия из глины, и керамика… Абсолютно точно, что здесь был свой кирпичный завод. Не знаю, хватало ли его мощности, чтобы построить весь этот удивительный замок, но то, что он использовался, никаких сомнений не вызывает. Есть кирпичи с клеймом Елисеевых. Глинами наши почвы богаты, поэтому кирпичные заводы здесь были повсеместно. На крыше дома сейчас мы видим временные материалы, которые покрывают стропильную систему, а когда-то здесь была черепица – тяжелый материал, но очень долговечный. Черепица тоже производилось здесь. У нас в музее есть экземпляры отдельных фрагментов черепицы, на которых есть клейма Варшавской железной дороги и Белогорского завода, что уже само по себе абсолютно бесспорно доказывает, что эти материалы производились именно здесь. Кроме того, подоконники были выложены тоже такой как бы черепицей, продолговатой, зеленого цвета. То есть не деревянные подоконники, а тоже керамические – в таком здании это было вполне себе логично. Хотя, конечно, материалов из местного сырья было недостаточно. Я думаю, что и кирпич использовался в том числе из других мест, металл, само собой, тоже, потому что масштабы этого строения того требовали, они и сейчас поражают своей величиной. Конечно же, материалы завозились из разных мест России.

Галина Паламарчук:
- Понятно, что это не дача. Это была усадьба, здесь было большое хозяйство?

Рашид Ганцев:
- Усадьба – интересный термин, часто в литературе слово «усадьба» подразумевает роскошный господский дом. На самом деле, это комплекс построек. Но эпоха усадеб к времени постройки этого дома уже уходит, расцвет дворянской усадебной культуры приходится на период с середины XVIII по середину XIX веков, а здесь уже конец XIX века и начало XX века. Остатки имений называют усадьбами.
Многие владельцы этих имений не смогли приспособиться к новым условиям, разорились, были вынуждены продавать свои земли. Тут можно вспомнить «Вишневый сад» – вырубаются сады, приходят новые люди, дачники, устраивают дачи. У Елисеевых была другая ситуация, они люди коммерческие, и эта коммерческая жила у них была весьма и весьма сильна, поэтому просто так приезжать сюда погулять по травке, покачаться в гамаке, конечно, они себе позволить не могли. Разумеется, они здесь занимались хозяйством. При них развивалось сельское хозяйство, были эксперименты, устраивались выставки, был свой завод. То есть, все, что могло приносить доход, разумеется, использовалось.
Опять же, почему Александр Григорьевич выбирает именно Белогорку для своей любимой и единственной дочери Елизаветы? Человек он был весьма состоятельный, и, хотя в то время в семейном бизнесе уже не участвовал, стал крупным банкиром, человеком далеко не бедным, он мог выбрать место где угодно. К тому времени уже север Петербургской губернии начинает активно развиваться. Но он выбирает именно Белогорку, именно Сиверскую, почему? Потому что специалисты, врачи рекомендуют людям, у которых есть проблемы с легочными заболеваниями, ехать именно сюда – здесь достаточно далеко от моря, от сырости, огромные массивы хвойных лесов, сосны и ели, которые очищают воздух, насыщают его кислородом, фитонцидами, убивающими болезнетворные микробы. Люди с проблемными лёгкими чувствуют себя здесь намного лучше и легче. Поэтому, видимо, по рекомендации врачей он и выбирает именно это место. Здесь Елисеев строит этот замечательный дом, замок, дворец, терем, как угодно называют. И Елизавета проводит здесь много времени и чувствует себя здесь очень хорошо. Эта вторая сторона делает это место скорее дачным, чем каким-то другим. Но и коммерческая сторона здесь тоже продолжает развиваться.

Галина Паламарчук:
- Даже если судить по массивным колоннам, мы можем предположить, сколько времени ушло на строительство этого терема.

Рашид Ганцев:
- Действительно, времени ушло не год и не два, а гораздо больше. Не было таких технологий, чтобы как из конструктора, как сейчас делают, достаточно быстро строить. Здесь вложено много труда выдающихся архитекторов, простых людей, крестьянского труда, каких-то специалистов, рабочих.
Очень жалко, что сегодня это здание находится в таком плачевном состоянии, многие элементы утрачены…
Но все-таки даже по нынешнему состоянию потеряно далеко не все. И то, что утрачено, еще вполне себе восстанавливается. Здание находится в таком состоянии, когда ему можно придать первоначальный вид.
Я помню, когда после первого пожара здесь проходили стихийные митинги общественности, люди просили отдать это здание под музей, конечно, это было очень наивно. Сельхозинститут, конечно, тоже не обладал средствами, чтобы содержать этот замок в идеальном состоянии, сельскохозяйственная академия – это не сверхприбыльная история. Даже Гатчинскому району это было, скорее всего, не потянуть, не говоря уже о Сиверском поселении. Поэтому хочется, чтобы сюда пришел серьезный инвестор, оценил это здание по достоинству и вернул ему прежний облик.
Наверное, это вернется и благодарностью жителей, и в финансовом выражении может впоследствии обернуться благоприятным исходом для тех, кто вложится сюда. Очень хочется надеяться на это.