Владимир Грамматиков: «Серьезный кинематограф очень редок в последнее время»

Елена Гордиенко:

- У вас это не первый кинофестиваль, естественно. От кинофорума «Литература и кино» Вы, как президент, что ждете? Какие планы?

 Владимир Грамматиков:

- Это далеко не первый фестиваль «Литература и кино», согласитесь. И за то, что он остался, низкий поклон руководителям вашего города, области. Гатчина выдержала и выстояла, а много фестивалей закрылось в последнее время по разным причинам.

Литература и кино - это две составляющие, которые неразлучны. Потому что самые лучшие работы, золотой фонд мирового кино - это экранизация литературных произведений: и Голливуд, и Европа. Это понятно и объяснимо, потому что уже есть мощная основа, и пишется оригинальный сценарий.

Когда мне сделали предложение стать президентом, я охотно согласился, потому что фестиваль - вообще формат очень приятный: можно быть членом жюри, можно быть президентом фестиваля, можно быть участником. Я часто ездил со своими картинами. Практически все мои фильмы имеют награды. Но есть одна очень важная составляющая - общение. Мы последнее время мало общаемся с коллегами.

Дом кино наш закрыли, клуб, где мы могли встречаться, закрыли. Но даже не в этом дело. Время сейчас такое, не сравнимое с 60-70-ми годами, когда нам хотелось видеться, нам хотелось делиться замыслами, впечатлениями. В последнее время даже на премьеры друг к другу ходим редко, понимаете? А фестиваль дает возможность пообщаться!

Для меня это важно, потому что на этом фестивале стратегическая тема - семейное кино, а я этим занимаюсь последние 50 лет.

Семейное кино - очень важное направление. Оно мощно поддержано государством, потому что Минкульт субсидирует 100% бюджета детского, семейного кино, а обычно он дает 60-70%, и тем, кто запускается, нужно найти эти 30-40% или взять кредит. Еще с Ролана Быковым мы ходили, умоляли, просили, но как-то так нас и проигнорировали. И вот буквально полтора года назад было принято очень важное решение про 100-процентную оплату. Посмотрим, какой будет эффект, какой результат.

Программа фестиваля - это конкурсные показы. И надо сказать, что в Гатчине это полифония, это игровое полнометражное, короткометражное, документальное кино и анимация. Так что представлены все возможные экранизации.

Но стратегическая тема - семейное кино. Будем говорить, размышлять: в последнее время сделано много ремейков по старым картинам и не все удачные. Успех «Чебурашки» всех поразил: 4 млрд рублей!

 Елена Гордиенко:

- Был мультфильм, теперь фильм.

 Владимир Грамматиков:

- В общем, есть такая преемственность. Надо говорить, размышлять и мечтать.

 Елена Гордиенко:

- Семейное кино - это кино для детей?

 Владимир Грамматиков:

- Нет, семейное кино - это другое: это поход в кинотеатр всей семьей. Это бабушка, дедушка, может быть, и внук, и внучка, или папа, мама. Разные поколения, и в этом сложность. Наглядный пример – мультики Сергея Сельянов про русских богатырей. Там очень хитро сделали: сюжет, построение персонажей для детей, а юмор для взрослых. Там радуются папа и мама, потому что шутки иногда на грани, прямо скажем. В семейном кино нужно учитывать интересы и взрослых, и детей.

Мы вместе с компанией «Дисней», когда она была в России, сделали кино «Последний богатырь». И сейчас делают, хотя «Дисней» ушел из России. Это очень успешный проект, потому что мы долго-долго думали, как построить русскую сказку. И надо сказать, года два мы изучали все, что сделано за последние 15 лет, и сейчас уже можно раскрыть это секрет. Мы поняли, что нельзя осовременивать русскую сказку, нельзя ее рассказывать в ритме сегодняшней жизни. Она теряет свое обаяние. Нельзя Кощея Бессмертного сделать милиционером или банкиром. Это осовременивание все разрушает. Мы пошли другим путем. Мы решили рассказать неизвестные факты биографии известных сказочных персонажей. Бабе Яге было 18 лет? Конечно. А что мы знаем об этом? Ничего. Поэтому мы сейчас делаем сериал «Молодая Яга». Дальше: Кощей Бессмертный в свои 24 года - глупый, отдал все свои эмоции, все свои чувства в обмен на бессмертие. Вы бы так поступили?

 Елена Гордиенко:

- Кто его знает…

 Владимир Грамматиков:

- А я точно говорю - нет. Бессмертие - это только наказание.

Это было непросто, но это было успешно. Мы осовремениваем классическую сказку, меняем, интерпретируем, а неведомые факты биографии мы можем фантазировать, можем рассказывать. Зрители это хорошо принимают. Практически франшизы «Последний богатырь» есть, уже сериал сделан. Я уверен, что будем делать продолжение.

 Елена Гордиенко:

- В Советском Союзе семейное кино было?

Владимир Грамматиков:

- Я работала много на студии имени Горького, поэтому знаю, что, к сожалению, когда делали детский фильм, он не получался ни для детей, ни для взрослых. Но его называли семейным - это печально. Специально внятной концепции семейного кино не было. Было детское, юношеское и подростковое.

Подростковое кино в последнее время - вообще катастрофа, его практически нет. Я говорил уже о том, что Динара Асанова, замечательный ленинградский режиссер, Валерий Приёмыхов не побоялись зайти в эту трансформаторную будку, в этот период жизни – подростковый, очень сложный период. Нет картин, понимаете? А как нужны эти картины! Сейчас перед подростками стоит в 150 раз больше вопросов, чем перед нашим поколением.

Нам было абсолютно понятно, что нужно школу закончить, поступить в институт или не поступить, дальше - армия, женился. Было все расписано. А сейчас столько соблазнов у молодых людей! Поэтому крайне необходимо вернуться к подростковому кино, сделать проблемное, честное подростковое кино. Воспитывать должна семья, подсказывать что-то подростку, а ведь иногда он не хочет слышать. Нужно найти момент, когда с ним на уровне хотя бы совета вести беседу. Современная молодежь, к сожалению, все отрицает, и в том числе позитивные примеры их родителей, их предков. Это печально, но это факт.

 Елена Гордиенко:

- А детское кино?

 Владимир Грамматиков:

- В какой-то период телевидение закрыло эту зону, но сейчас телевизор подростки не смотрят. Дети еще смотрят немножко. Нужны, конечно, сказки, фэнтези, нужна историческая картина. А это все - крупнобюджетные проекты. И, конечно, тех денег, которые дают, иногда не хватает.

Как вы думаете, сколько стоит бюджет такого среднего фильма сегодня? 340 млн рублей. А возвращают деньги не все картины, очень малый процент возвращает затраты. Поход в кино сейчас не так популярен, как был у нас.

У меня был понедельник днем похода в кино, потому что раньше по понедельникам менялась программа фильмов в кинотеатрах. Я «Подвиг разведчика» смотрел 12 раз. Остаться, спрятаться за штору или залезть за динамик, а потом вылезти - это было приключение. Сейчас у подростков, у детей значительно больше выбор. У нас футбол, кино, ну, казаки-разбойники, игры, штанга.

 Елена Гордиенко:

- А как Вы в кино попали?

 Владимир Грамматиков:

- В кино я попал случайно, чисто по соседству. Мы приехали из Свердловска в Москву и поселились на одной лестничной клетке с семьей Михалковых. Я с Никитой рос вместе до 17 лет, мы были как братья. Я абсолютно случайно узнал о другой жизни, если бы мы не поселились там, режиссера Грамматикова не было бы точно.

Когда я уходил из технического вуза, папа мне сказал категорически: сначала получи диплом, потом - хоть в клоуны. Это был единственный раз, когда я ослушался папу и ушел. Я сначала поступил в технический, потом в актерский, ГИТИС у меня еще был. Но меня забрали в армию, и я 3 года сопровождал особо секретные грузы - Капустин Яр, Новая Земля. Это испытания, это впечатления, когда стоишь между вагонами, и поезд идет со скоростью 50-60 километров, а мороз -30. По идее, ты должен стоять 4 часа, но военному составу дают «зеленый свет», так что по 7-9 часов стоишь между вагонами. Все песни споешь, все стихи прочитаешь, потому что, когда кричишь, организм как-то сопротивляется холоду. Да, я помню это состояние, когда замерзаешь, атрофируется все. И ты начинаешь кричать, кричать, кричать, и кровь греет. Когда 3 года я отслужил, столько набралось, скопилось впечатлений, включая и человеческие отношения, что, конечно, уже хотелось в режиссуру.

Потому что, понимаете, наряд 5-7человек, мы в одной теплушке, все разные. Долгое время вместе. Мне было 19-20 лет - молодой человек, я уже два года проучился в техническом.

 Елена Гордиенко:

- Поступить в ВУЗ было сложно?

 Владимир Грамматиков:

- Я 5 лет упорно поступал на режиссерский. Зарабатывал, как мог. Когда я пришел из армии, сразу женился. Меня моя девушка дождалась. Это Наташа Жукова, дочь известного художника Николая Николаевича Жукова. Это было в 1966 году, а в 1967-м у нас родился Егор, первенец.

Боже мой, что только не приходилось делать. Но я снимался немножко, писал сценарии на короткий метр, рекламные. А тогда реклама была только Ингосстрах, Госстрах и Аэрофлот. Приходилось делать все, потому что семья, надо выживать, жить самостоятельной жизнью. Папа меня еще не простил тогда. «Усатый нянь» он не очень воспринял. А вот после премьеры фильма «Шла собака по роялю» кончилось кино, и моя сестра Люся бежит и говорит: «Володька, тебя папа ждет внизу в Доме кино». Я спустился и не подошел к нему близко, так, остановился в метрах двух. Папа сделал эти шаги, подошел, обнял меня и на ухо тихо сказал: «Прости, я был не прав». Комок в горле у меня, только что сознание не потерял. И с этого мгновения мы уже были неразлучны до последних его минут.

 Елена Гордиенко:

- Слушайте, это дорогого стоит.

 Владимир Грамматиков:

- Да, конечно. Он такой человек был, тоже три института за спиной и высокий начальник. А сын ослушался.

 Елена Гордиенко:

- Папа не помогал, а жена помогала, поддерживала?

 Владимир Грамматиков:

- Конечно.

 Елена Гордиенко:

- Пять лет Вы поступали упорно. Она же понимала, что пока Вы будете учиться, на заработки рассчитывать нельзя?

 Владимир Грамматиков:

- Когда я пошел учиться, Наташины родители помогали, и мои помогали уже как-то. До этого было сложнее. Я снимался летом в каникулы всегда.

Слава Богу, были друзья, которые понимали и помогали. Было непросто, конечно. Но самое главное - все в жизни компенсаторно: если ты вкладываешь свои искренние желания во что-то, то это где-то потом обязательно воздастся. Ты не знаешь, когда и где. Неожиданные бывают эти компенсации. Вот я пять лет поступал, а потом закончил с красным дипломом, получил тут же полный метр. Это было ой-е-ей: Шукшин, Тарковский, Кончаловский и Грамматиков с «Усатым нянем». Дальше понеслось. Вторая моя картина «Шла собака по роялю» мне столько призов дала! Просто нужно следовать своим путем, верить, не скулить, не искать виновных, а мы часто ищем виновных. Виноваты родители, брат, сестра, а это не имеет перспективы. Важно преодоление, когда ты идешь вопреки. Нужно понимать, что ничего не сваливается сразу. Сколько сил вложил, столько ты и получишь.

 Елена Гордиенко:

- Есть у Вас любимые картины, Ваши картины?

 Владимир Грамматиков:

- Да, конечно. Я люблю Глеба Панфилова «В огне брода нет», «Начало». Очень люблю фильм Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино». Конечно, люблю «Гибель богов» Висконти. Это любимые картины.

 Елена Гордиенко:

- Пересматриваете?

 Владимир Грамматиков:

- Нет. Сейчас редко. Это не подражание, это просто восторг от того, что такое можно сделать. Я смотрел два спектакля в Москве и в Санкт-Петербурге. «Губернатор» - потрясающе, я вышел и долго отходил от восторга. Как это все сделано?! И также в Москве я сел за руль и понял, что я никуда не поеду после спектакля по шукшинским рассказам у Жени Миронова.

 Елена Гордиенко:

- А у творцов зависть бывает?

 Владимир Грамматиков:

- Бывает, да. Ведь какие-то решения приходят странные. Иногда ты это выдергиваешь из ситуации, а иногда я называю это «тихий ангел прилетел». У меня не клеилось кино «Шла собака по роялю», мой второй фильм. Не клеилось и все. Это проза Вики Токаревой. Я склеил первую сборку и понял, что у меня все эти деревенские жители придурковаты, они карикатурны, а я не хотел этого, я не хотел над ними смеяться. Я страдал, мучился. И вот тихий ангел прилетел и сказал мне, что я пересказываю историю как свидетель, как очевидец, а нужно рассказать как дачник: и мгновенно все сложилось, картина стала обаятельной, и все получилось. Я в монтажной спал на раскладушке. Вдруг я подумал, почему я так подробно все рассказываю? Я же этого не видел, поэтому какое-то недоверие. Я понял. Утром пришла монтажница, и я сказал: «Давайте не будем так логически пересказывать все события».

 Елена Гордиенко:

- Это вы рассказываете секреты кухни. А можно научиться этому? Мы привыкли, что творчество потрогать невозможно. И в то же время у нас есть вузы, которые учат быть актерами, режиссерами?

 Владимир Грамматиков:

- Тут сложная материя. Я сейчас набираю курс, как раз в Москве идет второй тур, мои педагоги смотрят 237 человек на место, со всей России.

Иногда представление о профессии у девочек такое, что она на обложке журнала «Семь дней», она в джакузи. Потом они понимают, что это такое. Актеры в 9 приходят, а в 23 уходят каждый день. И они не жалуются, они еще просят воскресенье. Они хотят научиться.

Но тут очень много составляющих. Во-первых, актер должен быть очень образован, нужно много читать, это тренинг, эмоциональное восприятие, это дает внутреннюю подвижность. В последнее время молодежь эгоистична, закрыта, и, к сожалению, есть большая проблема – эмоционально они неподвижны. Сострадание, сочувствие - такие вещи они не знают. Они не хотят расходовать свои эмоции. Это печально, потому что для актера это первичная вещь. Господь Бог дарует талант, родители гены передают. Есть люди сострадающие, а есть не сострадающие. Актер должен быть сострадающим. Он должен вибрировать, он должен быть подвижен душой. Но, конечно, это все лотерея. Ты можешь быть абсолютно готов: потрясающе ездить верхом, фехтовать, знать английский язык, танцевать, но тебе не попался хороший режиссер, не попался хороший сценарий, и тебя не раскрыли. А сколько ждать? Проблема - сниматься или не сниматься в поганом сериале каком-то. У актеров есть такое поверие, если он в двух поганых сериалах снялся, уже не позовут в серьезный фильм. Так и есть. Поэтому терпение. Но сколько это может длиться?

 Елена Гордиенко:

- Вы сказали про 237 человек на место. А сколько наберете?

 Владимир Грамматиков:

- 22, но за бюджетные деньги у меня девять мест. Всегда был гигантский конкурс. 1 сентября, когда они приходят, я говорю им, что «сейчас вас 22 человека, а в профессии останется максимум пять с курса», предупреждаю, что пока не поздно, давайте в архитектуру, в проктологи. Никто не верит, каждый думает, что он в пятерке окажется точно.

 Елена Гордиенко:

- Зрители изменились сейчас в сравнении с 70-80-ми годами?

 Владимир Грамматиков:

- Я думаю, что нет. Конечно, мы меняемся, уже другое восприятие. Понимаете, для меня то, что «Чебурашку» посмотрело столько народу, это приговор, это диагноз. Это состояние нашего общества.

 Елена Гордиенко:

- Мы, зрители, смотрим то, что вы нам показываете.

 Владимир Грамматиков:

- Нет, вы можете смотреть, а можете и не смотреть то, что мы вам показываем, это вы делаете выбор. Вы выбрали «Чебурашку». Я вас поздравляю: это серьезный выбор. Конечно, можно объяснить, что мы устаем, нам хочется развлечений. Но во что превратилось телевидение? В «Камеди Клаб»? Сколько можно развлекаться? Сколько можно валять дурака? Есть чувство меры, понимаете? К сожалению, мы не всегда этому следуем. Поэтому серьезный кинематограф очень редок в последнее время.

 Елена Гордиенко:

- Это мировая проблема?

 Владимир Грамматиков:

- Можно сказать, что мировая, потому что, посмотрите, в Голливуде кому Оскар дают? Европейское кино испытывает такие же проблемы после великого итальянского кино, великого французского кино, польского кино, а какие были шведы - не только Бергман! Просто для нас кино перестало быть главным из искусств. Телевидение для государства стало важнее. А теперь Интернет получает больше денег, чем Минкульт.

 Елена Гордиенко:

- Может быть, это потому, что сейчас у всех гаджеты есть, можно снять и картинку?

 Владимир Грамматиков:

- Можно и телефоном снять кино, и неплохое. Это не исключено, это доступно. Раньше это был сложный технологический процесс: пленка, ее нужно было проявить, нужно было обработать. Был негатив, с негатива печатался позитив, мы клеили это в монтажной скотчем. Потом озвучка, музыка, симфонический оркестр. А сейчас тыр-пыр, искусственный интеллект тебе песню напишет под титры, и нет проблем.

 Елена Гордиенко:

- Искусственный интеллект может заменить актеров, режиссеров?

 Владимир Грамматиков:

- Нет, он может быть только в помощь. Он никогда не заменит, это все забава, когда воссоздают образ актера. А зачем? Искусственный интеллект совершенно в другом, это сокращение времени. Тот запас информации, которым владеет искусственный интеллект, ты получаешь в короткое мгновение. Вот и все. А ты уже сам должен этой информацией распорядиться. С искусственным интеллектом важен диалог, как ты с ним общаешься, даже интонация. Я-то пользуюсь, поэтому я знаю. Важно, как ты спрашиваешь у него, он же еще и хамит.

 Елена Гордиенко:

- Мы не будем смотреть фильмы, созданные искусственным интеллектом?

 Владимир Грамматиков:

- Ну, часть какая-то таких фильмов будет, возможно. Он песни потрясающе пишет или делает анализ. Я послал искусственному интеллекту свой сценарий, он взял в анализ. Это грамотный анализ, великолепный: все разложено по полочкам, абсолютно четко. Потом я попросил финал, он сделал предложение четырех финалов - два из них великолепные. Почему бы мне не пользоваться этим? Я помню редакторов на студии Горького с папиросами, накурено, все это мучительно. Мы с легкостью избавились от редактуры как от идеологии, и посмотрите, каким языком говорят на телевидении. Это катастрофа!

 Елена Гордиенко:

- На Ваш взгляд, цензура нужна?

 Владимир Грамматиков:

- Обязательно. Цензура и самоцензура. У меня есть самоцензура. Посмотрите мой фильм «Смотри на меня», там четверо детей, и я знаю, что я могу, что не могу. У меня есть моральные вещи, есть мое внутреннее табу, я никогда не переступлю через это. Это мой ценз. Также ценз должен быть у заказчика, у каналов, у платформ. Они должны иметь свою внятную, четкую идеологию, концепцию, свое видение этого мира. А этого нет, к великому сожалению.

В Советском Союзе было несколько этапов. Первый этап - редактура студии, потом редактура Госкино. Если что-то не так, а кино снято, его просто клали на полку, мы это знаем. Были фильмы, которые не доходили до зрителя. Но это крайние вещи. Это тонкая стенка, когда кто-то берет ответственность за мое нравственное воспитание. У меня есть родители, у меня есть я. Но все равно должна быть цензура, должно быть внятное, четкое понимание заказчика, для чего все, кому адресовано. Посмотрите, огромное количество картин вне жанра, вне адреса. Когда режиссер говорит, что он снимает для всех, это ни для кого!

Мы очень разные. Ребенок 9, 12 и 16 лет – это совершенно разные миры. И нельзя снять фильм для них всех. Поэтому нужно понимать жанр и четко знать, кому ты адресуешь свое кино.