Сиверский стационар: увидеть своими глазами COVID-19

Елена Карлаш специально для ГСН подготовила публикацию в газете "Гатчина-Инфо" о том, как ей удалось побывать в стационаре Сиверской больницы, перепрофилированном для лечения пациентов с COVID-19.

 

Общество
7 ноября 2020 13:54
3289

Не то, что бы был в настоящем смысле долг: я могла и не ходить туда. Но хотелось увидеть всё своими глазами. А теперь хочется поделиться впечатлениями. Слава Богу, не от лица пациента, и не медика – я не из их числа. А просто по-человечески.

Медики уже давно привыкли к новой своей униформе. Мне же с ней приходилось сталкиваться буквально считанные разы, поэтому я досконально еще не выучила порядок облачения-разоблачения. 

 - Прижимаем респиратор к носу, делаем вдох. Хорошо. Имейте ввиду – вирусная нагрузка там – высокая, так что посерьезней. 

Сотрудница стационара умудряется следить за несколькими переодевающимися одновременно. 

 - Нет. Сначала – респиратор, потом – шапочка. Нет, вторая пара перчаток – поверх рукавов…

 Вдруг подумалось: «А ведь могла бы не следить, понадеявшись, что мы сами все прекрасно знаем». Наверное, могла бы. Но подсказывала и следила. За всеми. И за это ей – отдельное спасибо. 

О переодевании в СИЗ стоит сказать еще несколько слов. Первое: правильно одеться – дело не быстрое. И не всем доступное в одиночку, ибо в дело идет малярный скотч. Им фиксируются бахилы и перчатки, и одной рукой справляться с катушкой не очень удобно. Второе: раздеваться еще сложнее. Одно неправильное движение – и вся предпринятая тобой защита на выходе из красной зоны летит в пух и прах. Понятно, что со временем запоминаешь, привыкаешь. Но это - со временем. А пока все это надо постоянно держать в голове. Потому что это – действительно важно. 

Довольно большой группой направляемся в инфекционное отделение. В шлюзах  - переходах между красной и зеленой зонами -  на стеллажах сушатся подписанные и не подписанные очки, обувь. По мне – картина для больницы несколько странная. 

Первое отделение - с системами подачи кислорода у кроватей в каждой палате. На стенах – контейнеры с прозрачной жидкостью,  в некоторых она бурлит: люди прижимают к лицам прозрачные маски. Всё работает, но как - видно только с улицы.  

Снаружи корпуса установлены две металлические рампы. Другими словами – контейнеры. Один соединен с реанимацией, второй – с этим инфекционным отделением. Внутри каждой рампы – 25 кислородных баллонов. С машины их разгружают манипулятором, но внутри рампы их подключением занимается один человек. Когда один баллон пустеет, его нужно отключить, откатить, на его место подкатить полный и подключить. Рабочая смена у кислородчика - сутки. Вздремнуть не поучается: кислород расходуется быстро, за 24 часа приходится перекатывать около сотни баллонов. Пустые, конечно, полегче. А полный весит больше 50 кг… 

Палаты – разные: двух, четырех, шестиместные. Пустых коек практически нет. Молодых немного, в основном – люди за 50. 

 - Как самочувствие?

 - Да уже получше. 

 - Какие-то жалобы есть? 

 - Жалобы у внучки только.

 - Что такое?

 - Жалуется, что деда долго дома нет.

Вся палата улыбается. Врачи – тоже. Просто под масками и респираторами не видно. 

- Здравствуйте.

 - Здравствуйте.

 - Как здоровье у Вас? 

 - Привезли, когда вообще вставать не мог. Сейчас уже до туалета сам. Потихонечку, лучше. 

 - Есть какие-то замечания к работе?

 - Нет. Врачи хорошие, сестрички хорошие.

 - А у Вас?

 - Санитары хорошие, ухаживают за нами, и моют всегда чисто. Врачи, медсестры – все хорошо. Единственное, масла сливочного в день дают прям вот малюю-ю-юсенький кусочек. Таких и норм-то сейчас, наверное, нету…

 - Хорошо, проверим.

Я видела каждого, с кем разговаривал в этот день главный врач. Слышала всё, что ему отвечали. Я не психолог и потому допускаю – кто-то солгал, кто-то побоялся. Правда, чего непонятно: что лекарств не дадут? Или капельницу не с тем поставят? Во-первых, не надо по себе судить о других. Во-вторых, мнение человека о ком-либо характеризует, в первую очередь, самого человека - автора мнения. Я не верю, что все или лгали, или боялись. Потому что, когда человек не прячет глаз и говорит искренне, это видно, это чувствуется. А большинство говорили именно так. 

Из отделения выходим в реанимацию. Между ее залами, в проходной части коридора с двумя выходами – чье-то работе место. Неудобно. Но возможно, больше негде – надо быть поближе.

Залы в реанимации большие. Много места, много света. Много больных. И много звуков. Ровными и неровными пульсациями попискивает аппаратура. Санитар общается с одной из пациенток, которая пытается взять стакан с питьем. На стене бурлит баллон. На кровати у двери беспрерывно стонет пожилая женщина. 

- Пожалуйста, все на минуту – в коридор. У меня пациентка на рентгене лежит.

Все тут же разворачиваются обратно. Лежачим пациентам рентген делают палатной установкой, прямо в кровати. Через несколько минут все возвращаются в реанимационный зал.

- Вот эти двое – очень тяжелые. Если бы попали в первую волну – мы бы их не вытащили. Сейчас немного легче, уже знаем, понимаем, что и как. Должны выходить.

На белом костюме черным маркером надпись от руки: врач-реаниматолог ФИО. Кто-то прочитает. Кто-то запомнит. Кто-то скажет спасибо. Я в это верю. Жаль, что на спецовке кислородчика нет надписи… 

Второе инфекционное отделение – значительно легче. Здесь нет кислородозависимых, хотя кислородные концентраторы – на всякий случай наготове. Здесь все дышат сами, ходят сами и уже шутят. 

- Привезли знаете каких? Умирающих лебедей! А теперь - не врем – идем на поправку. И девчонки, которые моют тут все, приветливые. И медсестры внимательные. А нам, бабушкам, что еще надо? А если доктор еще улыбнется – всё! Доктор с юмором у нас, мы его любим!

Но нас дома деды ждут!

Самым невеселым – по крайней мере для меня - оказывается рентген-кабинет.

 - Хотите увидеть, что происходит с легкими при пневмонии и ковиде?

 - ???? Хочу ли я это увидеть? Но интерес берет верх: если покажете….

 - Покажу. Просто посмотрите, с чем иногда сюда попадают.

В очередной раз для себя отмечаю: хорошо, что я не медик. Просто замечательно. Потому что, смотря на снимок, я мало, что понимаю и не могу себе многого представить. Но почему-то думается, что дышать-то этому человеку почти нечем: вместо одного легкого на экране почти сплошь белое пятно… 

 - Жив?

 - Да. И уже лучше, чем неделю назад. 

 - Это хорошо – и я хочу обратно, в предыдущую палату к трем бойким женщинам - там как-то оптимистичней…

Чтобы не создавать толкучки в шлюзах, врачи, медсестры и санитары меняются в разное время: одни – в 6 утра, другие – в 7, третьи – в 8. С учетом того, что им собраться на работу  – это далеко не просто надеть белый халат, очень сочувствую тем, кто меняется в 6…

Смены по 8 часов. Ничего необычного – стандартные 8 часов. Я пробыла на этом обходе  всего около двух с половиной. Но за это время желание выпить стакан воды из просто мысли превратилось в навязчивую идею. Вид кулеров, которые несколько раз попались на глаза, просто добивал. Но пить – нельзя. Как так?! 

Воду можно, только выйдя отсюда и сняв костюм. Это - время. А пациентов почти сотня. Врачей и медсестер – в разы меньше. А еще это  - деньги. Наши с вами, общие. Единожды снятые СИЗы отправляются в утиль. Система ОМС деньги на них не подразумевает, а один комплект стоит около 3000 рублей. И это – цена твоей жажды. Дорого. Очень. Так что в то время, когда космические корабли бороздят… ты не можешь на работе просто выпить стакан воды…

«Они знали, на что шли»… Они – не знали! И, наверное, в бреду не могли представить, что придет время, когда им, в том числе молодым и здоровым, придется вспомнить или научиться заново пользоваться памперсами по прямому их назначению, будто они малые дети или немощные старики. И работать в этом по несколько часов. Они неделями и месяцами ежечасно находятся в окружении больных и здоровых, но чужих людей. Им после работы не поболтать с дочкой или сыном, не полежать с книжкой в кровати: есть дежурства и обязанности по общему дому. Они меряют сутки не «ночью» и «днем», а «красной» и «зелёной» зонами. Они называют свои двухнедельные смены «сезонами», как в затянувшемся сериале. А еще они долго не выходят на улицу. 

Я не увидела ничего, что бы вызвало праведный гнев и повергло в кошмар. Я услышала от руководства замечания по организации работы. И было бы странно, если в большом и тяжелом приспособленном стационаре их не было. Устают. Не успевают. Ошибаются. Срываются. Допускаю в определенных дозах всё. Но я не увидела ни всеми забытых и брошенных больных, ни грязи на отделениях, ни равнодушных, попивающих чай сотрудников.  

Мы возвращаемся к шлюзу через длинный коридор. По обеим сторонам – большие окна, за которыми красивая, еще теплая разноцветная осень. Жаль, что многие ее не видят.

Я искренне желаю всем, кто сейчас находится в Сиверской, скорейшего выздоровления и самых минимальных последствий перенесенной болезни.

Я искренне желаю врачам, медсестрам и санитарам, работающим в Сиверской – чьим-то мамам и папам, братьям и сестрам, друзьям и знакомым, мужьям и женам - удачи и оптимизма, несмотря ни на что. Мне кажется, без этого там – очень сложно. Конечно, это относится ко всем больницам. Но эта статья – про Сиверскую, поэтому на ней и акцент.

И я искренне желаю всем, кто вне любых больничных стен: пусть на вашем пути встречаются только самые хорошие и профессиональные врачи и медсестры. Жизнь и общество устроены так, что кто-то должен рисковать, спасая жизнь людей. Даже зная, что это не всегда получается. Поэтому пусть мысль о том, что медики - не «убийцы в белых халатах», будет преследовать вас, как меня – стакан воды.

И конечно, сил и терпения кислородчикам…

Елена Карлаш